Кузнец махнул рукой и принял всё железо.
В местном аналоге салона красоты меня отмыли, привели в порядок одежду и волосы. Из разбойницы с большой дороги я превратилась во вполне элегантную молодую даму. Волосы у меня средней длины, до плеч, но их как-то ухитрились заплести в косу и уложить венком вокруг небольшой шапочки из золотой сетки, расшитой мелким жемчугом. Мужской не по размеру костюм сменился декольтированной блузкой из тонкой ткани с шелковой вышивкой «белым по белому», плотной синей шерстяной юбкой с таким же белым орнаментом по подолу и кожаным жилетом на шнуровке и ремнях, которыми удобно крепить ножны на спину – очень женственно, ничего не скажешь! Но расставаться с мечом я не хотела. Так и вошла в таверну, куда нас определил на одну ночь – последнюю ночь путешествия! – рыцарь. Сам он ушел договариваться о повозке, а я отправилась ужинать. Вся такая… нежная, воздушная… С огромным мечом за спиной.
Шагнула в зал, полный народу – так вот, где все горожане; на местной дискотеке! Приложила ладони ко лбу, подняла вверх. «Славься, Гор великий, крылами…» Никто на меня не обратил внимание.
В углу на небольшом подиуме менестрель перебирал струны лютни и мурлыкал романс «Не уходи, побудь со мной» томным бархатным голосом. Романс! До написания, которого еще лет так пятьсот!..
Пухленькая проворная тавернщица ловко сновала между столами, разнося огромные подносы с яствами, собирая пустую посуду. Оглянулась на дверь, где я все еще стояла на пороге, не решая, где приткнуться, и… чуть не выронила поднос. С воплем: «Маруська!» метнулась ко мне, кинув посуду на чей-то стол, и чуть не задушила в объятиях.
– Юнка! Ты?!
– Я! – всхлипнула она. – Маруська!! Как же?!..
– Да вот… – растерялась я.
Она оглядела меня с ног до головы. Вздохнула восхищенно:
– Какая же ты красивая!
Ага! Видела б ты меня во время побоища на памятной поляне!..
Заметила меч.
– Ух, ты! – слегка коснулась пальчиком рукояти. Ойкнула, отдернула руку, сунула в рот обожженный палец. – Ничего себе! Это что?! Ты теперь Зена – королева воинов?
Погладила осторожно седую прядь в моей прическе.
– Сколько же тебе пережить пришлось?!
– Потом расскажу. Давай сядем.
– Да, – засуетилась она. – Конечно. Идем к окну.
Грозным окриком выгнала из-за стола пару пьяных забулдыг, быстренько смела грязную посуду, принесла молока, горячего хлеба, миску мяса с овощами.
– Ешь! И рассказывай.
– Сначала ты. И где Ника, не знаешь? Она тоже здесь или…
