Она присела на корточки и прикоснулась к моему вспотевшему лбу своей мягкой рукой.
– Они забросили нас сюда. Заточили навсегда. Сказали, что я обрела бессмертие, чтобы ты никогда больше не сбежал, ведь программа Ока не сумела тебя удержать.
– Вечность с тобой? О чем я еще мог мечтать.
Наконец-таки я обнял ее. Эти мягкие волосы пахли малиной. Это точно была моя любимая Эмес.
Монахи не могли лишить меня чуда, с которым я родился. Поэтому, я мог создавать различные иллюзии днем, и чудесные сны ночью.
– А что взамен?
Спросил я в шутливой форме.
Лицо Эмес изменилось, словно я должен был заплатить еще какую-то цену, кроме своего заточения.
– Они сказали, чтобы ты ни в коем случае не смотрел в окно.
Ответила она строго.
Как глупо. Просто не смотреть в окно. Зачем мне какое-то окно, когда все, что когда-либо я хотел видеть, находилось рядом.
Нам вдвоем было удобно на старой потрепанной койке. Мы лежали и вглядывались в мною созданный иллюзорный ночной небосвод. А когда мы засыпали, то вместе странствовали по местам, в которых я когда-либо был. Так я смог наконец-таки показать ей все просторы Вселенной. Эмес снова восхищалась.
Но некоторое осталось прежним – она все также жадно просила музыку. Часто нашу маленькую серую комнату посещали иллюзии больших оперных сцен с призраками выступающих.
Мы жили в песочном замке, построенном на иллюзиях и снах.
Но я был счастлив. С меня сняли обязанность за присмотр моего мира. Я больше не нес ответственность за своих смертных квартогонцев.
Однажды, я случайно взглянул в окно.
За окном был спутник. А в нашу, вернее в мою, каменную комнату время от времени поглядывало Око.
Не было никакой Эмес.
Mortem deus.
