— Прощай, Иней. И будь счастлива. Только надо было давно тебе сказать… Я…
Мне показалось вдруг невероятно важным узнать, что же он хочет сообщить. Но тут подошел Френд и мягко, но настойчиво увлек меня за собой.
Потом нас еще долго поздравляли и чествовали, но мне хотелось лишь плакать, уткнувшись лицом в колени Эли.
А утром мы с Френдом пошли выбирать костюмы для бракосочетания. Оно выпадало на август, и я купила длинное платье на корсете, обнажавшее плечи, в котором моя талия была не больше пятидесяти пяти сантиметров. Зато фата — очень скромная. Длина придавала мне роста, хотя я и так выше среднего.
Илья приобрел серый костюм, в котором выглядел настолько неотразимо, что я почти влюбилась в своего жениха.
Оставшиеся дни мы посвятили остальным предсвадебным хлопотам. Но существовала некая проблема: наши родители. Познакомиться с отцом и матерью Френда я физически не могла: они часто болели и крайне редко выезжали из Зоны. А своим… Честно, своих я даже не хотела приглашать на свадьбу. Думала: соберу вещи и махну ручкой Гоше и Кеше. У меня столько друзей, лучше уж их пригласить, чем родителей, которые никогда особо не интересовались моей судьбой.
Но в конце концов, поддавшись уговорам Ильи и Эли, вызвавшейся быть свидетельницей, я все-таки решилась за три дня до свадьбы им сообщить. Отреагировали они по-разному. Кеша — с гордостью и откровенной радостью. И неудивительно: от нее съезжала взрослая дочь. Теперь можно разгуляться, да и мужчину привести. Гоша — истерично плача, ругаясь и смеясь.
Я даже расстроилась из-за такой реакции. Если бы они запретила мне брак, то я бы восприняла это как признак неравнодушия и любви.
Весь июль прошел в слезах и радостных приготовлениях. Мы ссорились каждые пять минут и почти сразу мирились. Иногда я удивлялась сама себе: как можно выходить замуж за едва знакомого мужчину старше на десять лет? Но в редкие минуты я чувствовала внутри бесшабашную удаль и веселость, думая, что это самое забавное приключение в моей жизни.
В день свадьбы я все-таки заплакала. Жаль было расставаться с друзьями, сталкерами и даже родителями. Моими удалыми и бесшабашными Кешей и Гошей. А еще преследовало странное чувство, что увижу нечто. То, к чему не была готова.
О Ерше я больше не думала. Он остался в прошлом. Где-то там, в заброшенном заводе. Там, где можно познать поэзию одиночества. А я утратила и свободу, и возможность выбора.
Но, наверное, Краснокрестецк того стоил.
