— Иней, стой! — закричал Шадов.
Его крик привел меня в чувство. Выбравшись из воды, я подошла к мотоциклисту.
— Ты очень странно выглядела, — сказал он. — Глаза такие пустые, равнодушные. Как будто ты не в нашем мире. Движения замедленные.
— Наверное, на солнышке перегрелась, — я попыталась улыбнуться. — Просто показалось, будто бы кто-то меня зовет. И церковь отражается в воде.
— Нет здесь никакой церкви, — удивился мотоциклист. — Да и кто тебя может звать?
— Еще и мысли нехорошие в голову полезли. Вспомнился один кошмар… Покажи свое лицо, друг!
Тот вздрогнул.
— Зачем тебе его видеть? Зачем?
— Чтобы не бояться.
— Ты не будешь со мной общаться после этого.
— Сними маску! — крикнула я.
— Нет!
Я попятилась. Но за моей спиной лежало Веренское море. Море, которое звало нырнуть и не возвращаться. Отступать было некуда. Мне снова показалось, что я слышу чей-то далекий голос: «Инна! Инна!»
— Покажи свое лицо! Или мы больше никогда не увидимся.
И тогда он снял маску. Наши глаза, мои ярко зеленые и его синие, встретились. А потом я увидела его лицо. Без каких-либо уродливых дефектов, даже по-своему привлекательное. И уж точно мужественное и волевое.
Но это было лицо сорокалетнего мужчины, ровесника моих родителей! А я-то считала байкера парнем на пару лет старше себя. Даже его голос был молодым и высоким. Сначала мне захотелось убежать. Затем — броситься в Веренское водохранилище. Или заплакать навзрыд. Но, наконец, я пересилила себя. Крепко сжала его на удивление маленькую ладонь и почти твердо сказала:
— Это ничего не меняет. Совсем ничего.
Веренское мотосообщество жило особенной жизнью, отличной от повседневной. Это была сплоченная масса людей, готовых постоять друг за друга в любой ситуации. При встрече мотоциклисты всегда улыбались и махали друг другу.
Если кто-то остановился на обочине и возился с байком, ему обычно предлагали помощь. Дорога сближает, и многие прекрасно общались вне фестивалей или тусовок. Аварии и несчастные случаи с собратьями расстраивали всех. Однажды байкеры решили стать донорами крови. Нет, в то лето не было зафиксировано никаких серьезных происшествий. Просто они поняли, что хотят помочь.
— Почему-то считается, что мотоциклист — это грубый волосатый мужик, который любит только асфальт и свой байк, — сказал мне Шадов. — Но пора развеять этот миф. Мы тоже способны на искреннее сострадание. И хотим быть полезными.
Где-то около пятидесяти байкеров собрались в тот день рядом со станцией переливания крови. Затем, не обращая внимания на ужас медсестер, громко топая берцами, они вошли прямо в кабинет заведующего.
