– Слушай, Джастис, а что вы вообще знаете про другие континенты?
– Да ничего не знаем. Или почти ничего.
– Но хоть какая-то информация есть? – не успокаивался я.
– Какая-то есть. Континент, или большой остров, с которого мы пришли, находится к северу от Аламании. И плыть долго. Но любой интерес к этому направлению, как я уже тебе сказал, находится под табу. Рыбакам запрещено даже думать о том, что лежит севернее наших мест проживания.
– Джастис, но ты сам сказал, что рыбаки и бойрды переселились давным-давно. Неужели за это время не нашлось никого, кто бы захотел разузнать, что находится за пределами Аламании? Я не могу поверить, что за такой длительный период не было ни одного авантюриста или романтика, который бы бросил вызов общественному мнению, этому вашему табу и не пустился на лодке открывать новые миры!
– Макс, я ведь тебе уже сказал, что у нас, в отличие от землян, другая модель мозга. То, что знает один рыбак – знают все. О каких авантюристах ты говоришь? Стоило бы такому появиться среди нас, как об этом сразу ведала вся деревня, в которой он проживал. Но такое невозможно, я имею в виду авантюризм в наших мыслях. Методика воспитания детей и система контроля за обществом исключают отклонения, о которых ты говорил.
– Так что получается, уже сегодня все рыбаки будут знать о нашем разговоре, о том, что ты поделился со мной информацией?
– Ну не сегодня… А когда вернусь к своим, то да. У нас нет тайн друг от друга. Но есть тайны от других.
– Ага, значит, то, что ты мне рассказал – не тайна, но у вас есть что-то такое, что представляет собой тайну и которой вы ни с кем не поделитесь?
– Да. А у вас разве не так?
– Примерно так, но – по-другому. Как ты говоришь – модель мозга у нас разная. Поэтому и тайны, наверное, разные, и способы их хранения и защиты тоже разные.
Тут мы замолчали, пока я не вспомнил – зачем вообще завёл этот разговор, и отчего мы ушли далеко в сторону.
– Джастис, так что всё же с ойёлами? Ты начал про них рассказывать, но потом ушёл в сторону.
– После того, как бойрды поселились в этом непонятном лесу у них начались какие-то мутации. Ойёлы – результат таких мутаций. Но это мы так думаем, а как на самом деле – знают только сами бойрды. Хотя в этом я сомневаюсь. Спустя много лет после перемещения нас и бойрдов в Аламанию и после того как последние начали жить в лесу, у них время от времени стали рождаться мальчики с сильными физическими отклонениями. Они были очень крупные, толстые, с уродливым лицом. Первое желание у бойрдов было избавиться от таких новорожденных. Но… Что-то помешало это сделать. Я думаю, что лес не дал уничтожить страшных младенцев. Лес же и способствовал рождению этих страхолюдин. А потом, по мере взросления, оказалось, что у ойёлов (так их уже тогда начали называть) очень сильные ментальные возможности, но не такие, как у самих бойрдов. С вейрдами они вообще не коммуницировали, зато за несколько сот метров могли чувствовать чужих, небойрдов и невейрдов, и «сжигать» им мозги. Причем делали это автоматически. В общем, рождались с врождённой охранной функцией.
