А главное, и спросить никого ни о чём нельзя. В «Молчанку» ведь играли…
Так пошло время. Десять минут, двадцать, полчаса… При этом Маленького разрывала совесть и ответственность. Как можно «Ваньку валять», когда надо работать. Время так бездарно уходит, а ни одного ящика не сбито. Как бригадиру потом в глаза смотреть? Посёлковские же пацаны не выказывали никакого смущения, кто-то уже дремал, кто-то переглядывался с глупыми ухмылками.
«Они что, совсем дурные? – глядя на всё происходящее крутилось в голове». Но что Маленький мог сделать? Возмутиться? Да кто он такой здесь. Один из самых младших по возрасту, и вообще с Базы, то есть «на птичьих правах»: ни авторитета, ни какого-либо голоса.
Но когда прошло примерно минут сорок Маленький, понимая, что всё может закончиться для него очень плохо, но с кричащим уже во весь голос чувством ответственности, вбитым в него отцом, молча встал, подошёл к куче ящиков, выбрал пару и начал ремонтировать. Пока всё он это делал, посёлковские с удивлением наблюдали за происходящим, проявляя разную реакцию. Кто-то крутил у виска, кто-то каждое действие «пацана с Базы» сопровождал кривой ухмылкой, кто-то просто смотрел, переводя взгляд с Маленького на Полтаву. Большинство из тех, кто не дремал, ждали реакции «старшОго». А тот, похоже, сам не знал, как реагировать. Правила игры не нарушены, работать никто не запрещал. То есть «дурковать», или трудится, что по мнению посёлковских было равнозначным, можно было без угрозы наказания. Поэтому молчаливая пауза так и осталась без какой-либо реакции. Ведь и сам Полтава сказать, типа: «ты чё, пацан, совсем крышей тронулся?», не мог, так как тем самым нарушил свои же правила игры и ему пришлось бы встать рядом с Маленьким и начать «пахать». Вот такая возникла «ситуация»… Для посёлковских, похоже, она оказалась нонсенсом, и как поступать в этом случае те просто не знали.
Так продолжалось минут десять, пока не встал Курука и со словами: «Ладно, хватит дурью маяться, чё пришли-то, работать или на траве валяться?» присоединился к Маленькому. А вот это уже был серьёзный прецедент. Естественно, вслед за братом тут же поднялся и присоединился к работающим и Генка. Посёлковские пришли в ещё большее смятение, переводя взгляды с Полтавы на троицу «бунтарей», отказавшихся принять «правила игры» установленные «старшим». Но Полтава опять ничем себя в этой ситуации не проявил, закрыв глаза и начав дремать на солнышке.
