Склониться пред мужем, склониться пред Богом она не желала, смерть рабства милей.
Навеки проклятье наложено Богом на ту, что имела огонь, а не кровь,
И дети ее стали символом ночи и ради Лилит зло творят вновь и вновь.
Она – красота и соблазн, но владеть ей не сможет ни смертный, ни Бог до конца.
Лилит – это пламя, Свобода без рамок, которая в пыль превращает сердца.
Бледная ночь опустилась и падает, падает в мертвенно алый восход,
Здания серые, масками скрытые, держат на спинах своих небосвод.
Луч ослепительно яркий с отчаяньем бросится прямо в молочный туман
И растворится, плененный молчанием, в дар принесенный пустым облакам.
Темные тени исчезнут как марево, дрожь пробежится по сонным домам,
Легкими крыльями ветры холодные в город тоски принесут фимиам.
Запаха сладкого горечь полынная ядом впитается в стены и сны,
И, отравляя мгновенья последние, людям откроется дар тишины.
Столб одинокий фонарный на улице с жалостью склонится к самой земле,
И на секунду мелькнет мрачно траурный отблеск зари в его мутном стекле.
Только лучи не проникнут в безмолвие старого города, города тьмы,
Где люди-статуи, мраком плененные, слепы, бездушны, глухи и немы.
Вечность предписана месту проклятому, в коем остались лишь тишь и покой,
Дабы сковать город мертвых расплатою, дабы разрушить сей город пустой.
Одиночество в лицо мне скалится.
Чем убрать его ухмылку едкую?
Терпеливостью и злобой славится
Да стрелой своей смертельной меткою.
То вокруг меня он тенью мается,
То в душе моей ознобом мечется,
В темноте ночной мне улыбается,
Как Чешир своей улыбкой светится.
А порой, когда я в страшной горести
Остаюсь совсем одна в безумии,
Все эмоции, как муки совести,
Превращают меня тихо в мумию.
Я не в силах им уже противится,
Окружили меня звери подлые,
Каждый день мне самой уже видится,
Как порушат мой мир твари злобные.
Только как мне прогнать одиночество,
Если с ним лишь проходит бессонница?
Лишь оно называет высочеством?
Только с ним я быть рада затворницей?
Я, пожалуй, поддамся отчаянью:
Распахну свою душу пророчествам,
Чтобы слушать, как ночью отчаянно
И прекрасно молчит одиночество.
Разверстая пропасть, манящая мраком,
Скажи, что скрываешь в своей глубине?
Сокрытая миром, усыпана прахом,
С клубящейся тьмой, шелестящей на дне.
Ответь мне, бродяге, не знавшему дома,
Найду ли в объятьях твоих я покой?
На дне приютит золотая солома,
Иль острые камни я встречу спиной?
На самом краю пред тобой без опаски
