«Мужчина, где же ваш билет?»
Кто я такой? Не раб. Не царь.
Я пересмешником зовусь.
Вослед кричат мне: «Злая тварь!»
Но я для злости не гожусь.
Другие мнят меня лжецом,
А я молчу. Зачем им врать?
Я, может, правды был отцом,
Тогда и научился лгать.
Когда возносят к небесам
Меня фанатики святым,
Я их вникаю голосам
И растворяюсь, как дым.
Меня то бьют, то золотят,
То обнимают, то казнят,
То с дикой радостью бездумной
Мне в спину гадости кричат.
Я лишь молчу, я все терплю,
Мне так положено судьбой,
Но я не сдамся им без боя,
Всех их позором заклеймлю.
Я пересмешник. Тени тьма.
Безвреден, терпелив сполна.
И только песнею безумной
Я всех вокруг сведу с ума.
Теперь стало видно то самое донце
Теперь стало видно то самое донце.
Ты поздно ложишься, встаешь раньше солнца,
И вот недосып превращается в друга,
А жизнь все не сходит с привычного круга.
С утра на работу и ночью обратно,
Свободу утратить сумел безвозвратно.
Знакомые лица сменяются маской,
И жизнь, будто холст, залита серой краской.
Но каждую ночь, взглядом встретившись с небом,
Главу посыпаешь не пеплом, а снегом,
Скорбя о потерянной жизни и счастье,
Ты знаешь, весь мир, как и ты, – лишь запчасти.
Я смотрю, но не верю собственным бесконечно пустым глазам,
Едкий дым пополам с раскаяньем угрожают моим небесам.
И спасенье – лишь тень за спинами – в платье сером идет во сне,
Я не знал ее, даже имени незнакомка не молвила мне.
Молчаливая леди в сером приложила палец к губам
И сказала мне, усмехнувшись: «Я тебя никому не отдам».
Эта странная дама в платье цвета пыли с дорог Судьбы,
Распахнув мне свои объятья, увлекла далеко от толпы.
И я, робко в глаза ей глядя, что напомнили стали цвет,
Вопросил ее: «Кто вы, леди?» Но молчание было в ответ.
Обернув меня, будто в кокон, платьем серым своим, она
Еле слышно поет мне ухо: «Я – проклятие. Я – Тишина».
Не смотри же им в лица. Они, как вода,
Лишь покажут твое отраженье.
А вот внутренний мир, где ведется война,
Предадут они молча забвенью.
Не протягивай рук и не жди их руки,
Слово «жертвенность» нынче забыто…
Если все же протянут, то тут же беги,
Ведь корысть их поистине скрыта.
Сторонись, уходи, не ищи с ними встреч,
А не то будешь предан, обманут.
Для тебя лучше душу свою поберечь,
Их же души живыми не станут.
Семь поруганных миром страшнейших грехов,
За которые адом грозились,
Обернулись теперь пантеоном богов,
Коим вечно хвалы возносились.
Человечество продало верность легко,
Стала звуком пустынным сердечность,
