А?
Тишина, повисшая после её слов, была оглушительнее, чем само признание. Выражение лиц Коршунов надо было видеть. Как говорится, шок — это по-нашему. Уж кому-кому, а Ульяне точно удалось их шокировать.
Главное, чтобы не выбесить.
Я мысленно выругалась, боясь даже представить, что теперь с ней будет. Хоть бери и самой во всём сознавайся, объясняй ситуацию. А то ещё распнут, камнями забьют или что могут сделать эти пернатые садисты и деспоты.
— Да, вы не ослышались, — перестав кусать губы, продолжила подруга. — Именно поэтому я стараюсь избегать рабынь в замке, хоть они на меня и заглядываются. Они, конечно, девушки класс… красивые, но мне неинтересные. Меня привлекают… всегда привлекали… мужчины.
Если бы глаза у Коршунов имели свойство выскакивать из орбит, уже бы несколько пар по столу прыгало и каталось.
— Дома, в Бризантии, я даже близким не признавался. Боялся… Только её высочество и знала мою тайну и всегда меня защищала. И вот теперь за это расплачивается… — Подруга горестно вздохнула, после чего посмотрела на Саварда. — Надеюсь, в Тенебрии более прогрессивные взгляды, и меня не станут наказывать за то, какой я.
Глаза, может, и не выскочили, но челюсть у многих отвисла.
— Я видел, как он вчера подглядывал за тренирующимися Грайном и Дидриком, — тихо заметил бородач, первым нарушив тишину за столом.
Грайн и беловолосый детина, видимо, Дидрик, слегка позеленели. А Ульяна, густо краснея, пробормотала:
— Я не подглядывал, а просто… любовался.
Ну, Уля! А у кого жених дома остался?! Без пяти минут благоверный!
Впрочем, все Коршуны были красивы как на подбор. Я бы и сама сегодня утром с удовольствием на них порефлексировала, если бы не Ярнефельт, пытавшийся покалечить мою подругу.
Испортил всю тренировку. И себе, и другим воинам, и мне.
Кстати, о Ярнефельте. Если бы не он со своими замашками параноика, нас с Улей здесь, может быть, и не было бы.
— И да будет вам известно, ярл Ярнефельт, мой стражник вас не боится. Он вас смущается. Уж слишком сильные эмоции вы у него вызываете, — не сдержавшись, мстительно сказала я и заметила, как Коршуна перекосило. От осознания, что по нему вздыхает кто-то, кто не носит юбки.
Только лицо Саварда оставалось непроницаемым.
— Чушь! — воскликнул Ивар, подаваясь вперёд, впиваясь в Ульяну почти диким взглядом.
Да что это с ним?!
— Жалкие попытки выкрутиться! Вы сейчас, де Линь, напоминаете ужа на углях. Вертитесь, извиваетесь, но среди нас нет идиотов и в ваши бредовые россказни никто не поверит. Немедленно признавайтесь!
