– Это ненадолго, – говорила Таня мужу, – Бекки меняет увлечения как перчатки.
Наступила осень. Нью-йорк прекрасен в сентябре, когда же дело доходит до конца ноября, все ваше восхищение скукоживается как последний листочек на дереве. Ветреные холодные вечера не располагают к прогулкам, пыль носится по широким улицам длинными шлейфами, и самое распрекрасное занятие в этот период – лежать под тёплым шотландским пледом с чашкой горячего чая с каплей виски в нем. Иногда Таня добавляла в напиток немного лимона, как это делала мама в период простуды. И в тот вечер она читала что-то немножко грустное и ждала с работы мужа. Позвонила Ребекка и сказала, что через неделю у одной знакомой в офисе будет кастинг секретарей, так как предыдущая окрутила шефа и уволена по требованию его жены. Подруга обещала сразу же проинформировать Бекки и надеялась, что Таня в её семейном статусе и с её квалификацией подойдёт в самый раз. "И с моей неземной красотой"-, вздохнула Таня. Что-то она себе не очень нравилась в последнее время.
Матвей пришёл поздно, есть ничего не стал, предложил погасить свет и лечь. Голос был какой-то немного странный. То, что она услышала от него, вызвало шок. Муж сказал, что у них намечается длительная командировка, а точнее двухгодичный контракт на работу в Советском Союзе, в Москве. Ему предлагают прекрасные деньги, бесплатный переезд и высокую должность в структуре Госторга СССР, а по возвращению в Америку должность заместителя руководителя Амторга. Ну, пока не совсем намечается, а только предложили. Дали подумать месяц, при согласии он должен будет отработать до весны на своём месте. Сказал, что ждут с супругой, ей тоже подберут достойную службу, если она захочет.
– Представляешь, я смогу съездить в Могилев, а ты, может быть, в Сувалки! Это же рядом! Наше гражданство сохраняется, мы вернёмся обратно и будем воспитывать детей здесь, в свободной стране. И не бойся океана, нам обещают билеты первого класса на пароход.
– Мотя, я ничего не понимаю, мы столько сил потратили, чтобы оказаться здесь, стать гражданами, мы строим свою жизнь в этом городе, и я этому безумно рада. Я не хочу обратно в Европу, тем более в Россию.
– В Советский Союз.
– В какой хочешь союз. Я ненавижу морские путешествия. Я боюсь той новой страны, о которой пишут кошмары все центральные американские газеты. Я не хочу в нищету и голод, которые там царили и вряд ли когда-нибудь кончатся. Я не верю, что там мы получим то, о чем ты мечтаешь, я боюсь, что твой энтузиазм лопнет, как разбитая ваза, а пути назад не будет. Обними меня, родной, и скажи, плиз, что ты ещё подумаешь хорошенько, у тебя есть месяц. И, кстати, имей ввиду возможно у меня будет новая работа через неделю.
