Клэренс заметила, как брат и ее подружка куда-то заторопились.
– Что-то случилось! – шепнула она сидевшей рядом с ней Эллен.
Подойдя к дому, Робин увидел двух лошадей: одну под седлом и вторую с вьючной поклажей. Он все понял, тяжело вздохнул и опустился на траву, устремив взгляд на дверь. Примчалась Клэренс, тоже увидела лошадей и, ахнув, спросила Тиль:
– Кто-то уезжает?
– Да, мы с отцом, в Маласэт, – ответила Тиль и безутешно расплакалась.
– Я не хочу, чтобы ты уезжала, – насупившись, заявила Клэренс, обнимая Тиль.
– И я не хочу! – всхлипывая, ответила та. – Но отца нипочем не убедить!
В дверях показался Эдрик, снаряженный в дорогу. Робин поднялся на ноги, не сводя с него глаз. Увидев Робина, Эдрик на миг замер, но тут же овладел собой и, подойдя к дочери, взял ее на руки.
– Прекрати реветь! – приказал он, усаживая Тиль на коня.
– Если бы твоя дочь не отыскала меня, ты так бы и уехал, не сказав мне ни слова? – тихо спросил Робин.
Эдрик тяжело вздохнул, отдал поводья Тиль и повернулся к Робину.
– Нет, милорд. Я непременно спросил бы вашего позволения.
– Ты столько лет был рядом со мной, – тем же негромким голосом говорил Робин, не сводя с Эдрика потемневших глаз, – я помню тебя столько же, сколько помнил отца и мать. Ты учил меня всему, что умеешь сам, сражался рядом со мной в Веардруне, спас от гибели, а теперь решил оставить меня?
Эдрик болезненно поморщился, словно каждое слово Робина вонзалось острым шипом ему в сердце. Но когда он заговорил, его голос был твердым.
– Милорд, в чем я провинился перед вами? Ваш брат – бастард. Если его мать не постыдилась лечь в постель графа Альрика, то почему я должен стыдиться, называя вещи своими именами? Вы приняли решение, с которым я не согласен, не соглашусь никогда! Но мое суждение вам больше не важно. Так зачем я вам нужен?
Клэренс, которая слушала Эдрика, стоя возле Робина, горестно всплеснула руками.
– Да как же ты оставишь нас?! Не уезжай!
Эдрик вздохнул еще тяжелее, подхватил Клэренс на руки и грустно сказал:
– Увы, леди Клэр! Ваш брат и мой лорд стал взрослым и больше не нуждается в моей заботе.
Услышав в его словах явственный упрек, Робин крепко сжал губы. Эдрик поставил Клэренс на ноги и, упрямо глядя мимо Робина, спросил:
– Так что же, ваша светлость? Вы даете мне позволение уехать?
Робин долго молчал, так долго, что Эдрик покосился на него с надеждой. Он ждал, что воспитанник попросит его остаться, но Робин, глубоко вздохнув, сказал:
