Вилл сжал ладонями мокрые от слез щеки Элизабет и, посмотрев ей в глаза, усмехнулся.
– Значит, говоришь, ты моя? Тогда куда ты побежала? Скажи еще, что думала, будто сумеешь от меня убежать!
Одним сильным движением он вскинул Элизабет на руки и пошел размеренным шагом в сторону своего дома. Элизабет попыталась вырваться, но его руки сдавили ее так, что она едва смогла дышать.
– Если ты еще раз дернешься, я споткнусь и мы упадем, – услышала она ровный голос Вилла. – Но даже так я все равно не отпущу тебя. Поэтому веди себя смирно!
Она послушалась и угрюмо молчала, пока он нес ее к дому, а потом вверх по лестнице в свою комнату, где уронил ее на кровать, словно мешок с зерном. Сев рядом, Вилл принялся снимать сапоги. Элизабет, чей гнев еще не угас, вскочила с кровати. Вилл только повел глазами в ее сторону, и она замерла.
– Куда ты собралась? – поинтересовался он.
– Домой! – сердито ответила Элизабет.
Он встал перед ней в полный рост и шагнул, заставив отступить обратно к кровати.
– Раздевайся и ложись, – приказал он и, видя, что она медлит, улыбнулся недоброй улыбкой. – Иначе я порву на тебе платье, и утром тебе придется идти по селению голой.
Прочитав в его глазах, что еще миг – и он исполнит угрозу, Элизабет медленно сняла одежду и легла. Не раздеваясь, Вилл встал на колени между ее ног и резким движением расстегнул пряжку ремня. В нем не было ни капли нежности. Напротив, он вел себя грубо, как никогда прежде. Элизабет, вздрогнув, закрыла глаза, но тут же открыла, услышав гневный шепот:
– Нет, смотри на меня! Смотри, чтобы знать, кто вправе так с тобой обходиться, с кем единственным ты можешь делить постель!
Она посмотрела на него и смирилась, окончательно утратив способность сопротивляться ему. Ее руки потянулись, ухватили его рубашку, чтобы снять, и Вилл, на миг оставив Элизабет, скинул с себя одежду и вернулся к ней. На этот раз он стал нежным и бережным, словно вознаграждал Элизабет за покорность, осыпая ее лицо крохотными поцелуями. Она нашла губами его губы, и он вдруг почувствовал, как ее тело отзывается ему – иначе, не так, как обычно. Подхватив ее рукой, он помог ей попасть в такт его движениям, а дальше их тела сплелись в пылком натиске. Впервые Элизабет не только уступала ему, но и требовала взамен его самого. Внутри нее росло томление, сменившееся напряжением, и когда оно стало невыносимым, она простонала:
– Вилл, пожалуйста! Я больше не могу!
– Сейчас, милая, – отвечал Вилл бессвязным шепотом, каждой своей частицей впитывая дрожь Элизабет. – Сейчас!
