– Не куплю, так помогу тебе быстрее распродать товар! – уже откровенно ухмыльнулся Вилл. – Как не помочь соседу, если выпал свободный денек?
Томас понял, что его затея провалилась. Вилл ловко перетаскивал мешки с зерном в повозки покупателей, следил, чтобы Томаса не обманули при расчете, но при этом неотрывно, хотя бы краем глаза наблюдал за Элизабет. Стоило какому-нибудь парню или мужчине, привлеченному красотой девушки, обратиться к ней с ласковым словом, как Вилл молчаливой, но грозной тенью возникал рядом с Элизабет, отбивая хмурым взглядом охоту продолжать разговор с девушкой. Она так и простояла рядом с повозкой, которая быстро опустела.
– Смотри, как у нас вдвоем сладилось дело! – весело сказал Вилл отцу Элизабет, не желая замечать его угрюмого лица. – Пора домой!
– Мне нужно кое-что прикупить для хозяйства, – мрачно ответил Томас, не глядя на дочь.
– Нужно так нужно, – покладисто согласился Вилл, крепко взяв Элизабет за руку. – А я провожу твою дочь. Как бы она не потерялась в толпе, пока ты будешь занят покупками.
Томас лишь махнул рукой в его сторону. Вилл усадил Элизабет на коня, вскочил в седло позади нее и, обняв девушку, с задорным свистом пришпорил жеребца. Они долго ехали в молчании, пока над ухом подавленной Элизабет не раздался насмешливый голос Вилла:
– Наряжалась, косу короной на голове уложила, а все оказалось зря! Ни одного жениха, Лиззи! Никому ты не приглянулась. Что же я-то в тебе нашел?
Прикусив губу, она обернулась к нему и обожгла глазами, полными обиды. Вилл вдруг стал очень серьезным, поймал ладонью ее подбородок, не позволив отвернуться, и произнес:
– Запомни наконец: ты моя. Если для того чтобы ты усвоила это, мне понадобится разгромить всю ярмарку, я обещаю тебе так и сделать.
Глядя в его глаза, горевшие золотистым янтарем, Элизабет поверила, что Вилл вполне способен поступить так, как пообещал. Но что означали его слова? Что он любит ее или в нем говорил собственник, не желавший расставаться с вещью, которую считал своей?
Все пошло по-прежнему. В очередной раз выйдя из себя, Томас собрался идти к Робину и просить, чтобы тот заставил брата отказаться от Элизабет. Но и старшая дочь, и жена упали ему в ноги. Элизабет плакала при мысли, что Вилл так и сделает, подчинившись брату, а Сьюзен умоляла мужа не позорить еще больше имя дочери. Томас выбранил обеих и отступился.
И все же Элизабет подмечала, что отношение к ней Вилла изменилось, и эти перемены ей не понравились. Элизабет показалось, что Вилл стал относиться к ней с едва ощутимым, но все-таки равнодушием. Когда она говорила ему, что ей нужно вернуться на ночь к себе домой, он отпускал ее, пожимая плечами с видимым безразличием, и не спрашивал о причинах. Если она оставалась, принимал это как само собой разумеющееся, не выказывая особенной радости. Элизабет даже подумала, не завладела ли его сердцем другая девушка, но нет, он ни на кого не смотрел особенно приветливым взглядом.
