– И что же это ты такое вытворяешь?!.. – тут же из-за забора раздается в его адрес назидательная укоризна. – И как же это тебе не стыдно, а?.. – для пущей убедительности Зоя смело открывает калитку, и, опираясь на узловатый черенок мотыги, делает решительный шаг вперед. – И кто же так с хлебом поступает?!.. – ее пухлая рука с вытянутым в шило тоненьким указательным пальцем делает уничтожающий жест и, наконец, смачно пригвождает юного адресата к позорному столбу. – Бессовестный!.. неужто, вас такому в школе учат?!..
Трудно с определенностью сказать, случайность это или нет, – но даже их корова «Зорька» была на ту же стать: вечером с выгона шла непременно во главе стада.
Одним словом, родись Зоя эпохой раньше, – наверняка, и сам надменный император Наполеон, от природы обладавший даром одним своим взором обращать в прах любого – что пешего что конного, не избежал бы позорной участи смиренно выслушать ее критические замечания на предмет выявленных недостатков в его полководческом искусстве. А закончи вуз – сделала бы головокружительную карьеру.
Но, когда Зоя вместе с будущим мужем подала документы в один институт, ей сообщили, что она не выдержала вступительного экзамена. Хотя, все понимали, в чем тут дело: Зоя, – в отличие от Владимира Петровича, чей отец прошел всю войну, – была дочерью раскулаченного «врага народа», в 17 лет от роду оказавшегося на выселках в Верхней Тойме. К тому же, ее отец в самом начале войны угодил в плен, а после войны из немецкого концлагеря – прямиком загремел на 3 года в советские лагеря, – за то, что во время пленения под Каховкой не смог оказать сопротивления вооруженным до зубов гитлеровцам – имевшимся у него оружием: пассатижами.
Как бы там ни было, Зоя, нащупав однажды рыхлость воли Владимира Петровича, голыми руками смогла взять его в оборот, и крепко держала в своих руках вожжи семейного управления. Подобно купринской Шурочке, она искусно, хотя и не всегда с пользой для семьи, дергала мужа за ниточки, которыми на свой адат направляла его поведение, в т.ч. на работе.
Правда, иногда создавалось впечатление, что Зое не так важен благоприятный конечный результат, – сколько приносящей ей удовлетворение сам этот процесс. При этом она, страстная любительница кино и двусмысленных выражений, порой настолько заигрывалась, что получала в итоге совсем не то, к чему стремилась, и вредила сама себе и всей семье своими же непродуманными, а по сути, – авантюрными, – предприятиями.
