Джеймс проходит мимо порта. Бочки и тюки поднимают на борт и спускают на берег. Не всем выпадет сегодня глядеть на битву рыцарей. Грузчики трудятся в поту. Вот корабль расправил белые крылья-паруса. Морская сила Англии. Торговля, золото, товары, страны и города. Джеймс услышал голос, доносившийся с кормы отплывающего судна. Менестрель пел о богатыре Зигфриде. “Пока неведома мне Германия, но в песне слышна краса ее…” – размышлял Джеймс.
Путь не короток, надо закусить. У входа в харчевню рисовальщик малюет новую вывеску, изображая на ней диковинного зверя. Джеймс усаживается в углу. Требует принести жаркого с капустой, соленого хлеба и эля. В Англии он возлюбил свиное мясо – сочное, нежное, жирное. Вояки, вернувшиеся из похода на Святую Землю, пили вино, горланили песни. Один изрек громогласно, дескать, еврейское вино тоньше вкусом английского, и голос его потонул в шуме. Дюжий слуга бесцеремонно выволок на улицу двух повздоривших пропойц. Схватка продолжилась на дворе харчевни. Обессиленные, драчуны рухнули в непересыхающую лужу, уснули. Неодолимую тягу англичан к пьянству Джеймс не одобрял.
2
Большое поле обрамлено лесом и пологими холмами. Здесь, среди зелени, под неярким английским небом, быть рыцарскому турниру. Поле превратится в арену сражения доблестных мужей. У подножья холмов разбиты шатры, скрывающие бойцов и их свиты. На зеленых склонах расположены трибуны, устроенные в духе времени согласно категорическому сословному императиву. Для короля и особ благородного звания возведены ложи, люди небедные, но незнатные, усядутся на лавки, а простолюдины постоят.
Джеймс, известный священнику как состоятельный купец из Испании, желающий обосноваться в Англии и потому взявший себе английское имя, по праву занял место на лавке. Соседом справа оказался богато одетый мужчина, еврейство коего выдавал обязательный желтый околыш на шляпе. Слева разместилось английское семейство – мать с отцом, сыновья-подростки и взрослая дочь.
Джеймс глазел вокруг и отмечал великолепные атрибуты тщеславия: трон, пажи, оруженосцы, чернокожие стражники, кони, знамена, мантии, попоны и так без конца. Зазвучал марш, предвестник скорого начала. “Музыка в восточном вкусе – артисты из дальних краев. Весь мир тут, в магнетическом этом Лондоне!” – подумал Джеймс.
Упрятанные под броней рыцари восседают на пышно убранных конях, словно железные башни попирают живые постаменты. Блестят богатые доспехи, сверкают острия копий, бьются горячие сердца под холодными латами. Вокруг ревет и предвкушает христианский мир, возвеличивший в абсолют идеи доблести и чести. В эту минуту Джеймс почитал бесхитростную остроту рыцарского меча выше хитроумной остроты фолиантной казуистики, более привычной ему. Затрубили трубы, железные башни вонзили шпоры в тела живых постаментов, сражение началось.
