– Я предлагаю объединить всевозможные деяния под именем “мир деяний”! – вставил слово раби Меир-Ицхак.
– Прекрасная мысль! – поддержал раби Яков, – мы разовьем ее, ибо она заслуживает того. Всем нам хорошо известно, что Богом созданы для людей рай и ад – миры вечного пребывания человеческих душ. Пользуясь выражением образованного Шломо, назовем эти миры идеальными. Господь позаботился о нашем бытии после смерти. И вот, я смею предположить реальность еще одного идеального мира, сопровождающего человека, покуда он жив. Это и есть мир деяний!
– Боюсь, мы не открыли ничего нового, – уныло заметил Шмулик, – твой мир деяний, раби Яков, не более, чем обыкновенная память – каждого человека в отдельности и всех людей вместе.
– О, ты ошибаешься, Шмулик! – возразил Шломо, – ведь оба вида памяти, индвидуальная и коллективная, о которых ты говоришь, инертны, тогда как мир деяний активен. В нем кипит внутренняя жизнь, а вовне он влияет на людей, порой стимулирует, порой удерживает. Его инструменты – страх, тщеславие, надежда и многое другое. Память прибегает к помощи мира деяний. Он устроен сложно, и мы это покажем. Я надеюсь, друзья, что слова мои всем понятны, хоть и непривычны в этой комнате.
Целое и его части
Голда сидела в своем углу, вышивала узор. Она не прислушивалась к той чепухе, что звучала меж четырьмя праздными мужчинами. Но время шло, а конец говорению не предвиделся. “Проголодались, наверное!” – подумала она, оставила на минуту рукоделие, принесла оставшуюся с субботы халу, порезала ее. Затем достала из печи горшок с супом, водрузила его на середину стола. Дала каждому умнику по ложке и чашке.
– Чтобы мыслить, надо есть – никуда не денешься! – безапелляционно заявила Голда.
– Верно, но сколько разных мыслей может произвести на свет один и тот же кусок хлеба! – нашелся с ответом раби Меир-Ицхак.
– Ты замечательно сказал, Шломо, об инертности памяти и о двух ее видах – индивидуальной и коллективной. Как всегда, я благодарен тебе за умение облечь сложные вещи в простые слова, – заметил раби Яков любимому ученику, – а теперь, дружок, опиши нам внутреннее устройство мира деяний. Ты ведь много думал об этом, и тебе есть что рассказать нам.
– Действительно, дорогой учитель, я немало размышлял на сию тему и надеюсь не разочаровать наше собрание, – произнес Шломо.
– Переходи-ка к делу, Шломо! – нетерпеливо бросил раби Меир-Ицхак.
– Повинуюсь, раби! Так вот, мир деяний устроен иерархически. Низшая ступень деяний – это деяния личные, а высшая их ступень – супердеяния.
