Принюхавшись сильнее, я обнаружила ощутимую вмятину на стене возле двери – как от удара кулаком. Это и был удар кулаком. Свежий. Рамон сбил костяшки до крови, поэтому остался запах. Так переживал за любовницу? Да плевать! Я рванула направо и натолкнулась на полную женщину в знакомой белой униформе.
– Мне нужен ваш босс! – потребовала я и, когда она ожидаемо затараторила на другом языке, добавила: – Рамон Перес.
Женщина закивала, и я последовала за ней по лестнице на второй этаж. Вот только привела она меня вовсе не к верховному, а просто в его спальню.
Я поняла это по едва уловимому, почти стершемуся, выветрившемуся аромату. Не действуй на меня Рамон, как мой личный афродизиак, возможно, я бы даже это не почувствовала, но я почувствовала и покрылась мурашками вовсе не от холодного воздуха кондиционера.
Помимо этого спальня была чисто мужской: темно-синие с узорами обои, тяжелые портьеры, погрузившие комнату в полумрак, никакого балдахина над кроватью, никаких картин или масок, вообще никаких лишних деталей, все лаконично, сдержанно, выверено.
Именно такая жизнь верховного старейшины? Все рассчитано на годы вперед? Теперь понятно, почему он как с цепи сорвался, когда узнал про ребенка.
Где он сам?
Этот вопрос волновал меня больше всего, потому что самого Рамона не наблюдалось, хотя я побродила по комнате, отметила, что стационарного телефона тоже нет, заглянула в гардеробную и в ванную, белоснежную, на контрасте с темной комнатой. А Мишель живет отдельно, или прислуга успела убрать ее зубную щетку?
Предки, я же как ревнивая жена, что следит за благоверным. Да какая мне разница?!
Все, ухожу. Почему женщина вообще привела меня сюда? В спальню Рамона. Ответ напрашивался сам собой: все гостьи верховного попадают в его постель. Самец!
Я только перешагнула порог ванной, как мой волчий слух уловил шаги за дверью. Мягкие шаги надвигающегося на свою жертву хищника. Аромат истинного стал ярче, а через пару мгновений Рамон собственной персоной толкнул дверь. Толкнул и, оказавшись в спальне, захлопнул ее.
Если бы можно было пришпилить взглядом, я бы уже висела на стене в качестве картины. Потому что этот взгляд врезался в меня расплавленным янтарем. Меня бросило в холод, а затем в жар. Я почувствовала себя вором, застигнутым врасплох на месте преступления. Пробравшимся в эту спальню обманом.
Янтарь раскалился, Рамон по-звериному повел носом и прикрыл глаза, будто мой аромат ему сильно нравился или, наоборот, не нравился. А потом в считаные мгновения он оказался рядом со мной.
