Еще обнадеживало, что в отличие от союза с Августом, договор с верховным будет рациональным соглашением, где каждый получит свое и останется довольным. Мне хватило парочки разговоров с Рамоном, чтобы понять: на его внезапную любовь к моей персоне рассчитывать не стоит. Но если он надеется, что я буду перед ним прыгать, как дрессированная собачка, то он сильно в этом ошибается.
Впрочем, поставив подпись, я сразу узнала, что собачка может хотя бы сорваться с поводка и убежать, а мне даже этого не позволят. Как не позволят попрощаться с Чарли и Анхелем или обнять перед отлетом Доминика. Забрать вещи! Рамон просто кивнул вервольфу, которого назвал Хавьером, и который не позволил мне позвонить альфе, и меня запихнули в знакомый внедорожник и привезли в аэропорт. Привыкшая к свободе выбора, я просто кипела от злости.
У Рамона что, нет семьи? Друзей? Нельзя же быть таким черствым!
Мои не самые радостные мысли прервала мелодия звонка. На этот раз никто не пытался выхватывать у меня телефон, поэтому я просто ответила.
– Ви! – почти прокричала Шарлин. – Что вообще происходит?
В ее голосе было столько тревоги, что мне на секунду стало стыдно. Я не могла с ней увидеться, но могла позвонить.
– Я улетаю, Чарли. Я встретила своего истинного, и не только поэтому…
– Я знаю. Доминик мне все рассказал.
– Тогда ты должна знать, почему у меня не получилось с тобой попрощаться.
– Так захотел этот бес! Он же Август номер два.
– Нет, – отрезала я, разозлившись за это сравнение. – Не ставь их рядом, пожалуйста.
– Прости, но он тоже желает подчинить тебя и всю твою жизнь.
– Пусть попробует! – неожиданно даже для себя выдаю я.
Чарли немного подвисает, прежде чем продолжить уже без паники:
– Я, кажется, тебя недооценила, подруга.
– Учусь у лучших.
Теперь она смеется, а отсмеявшись, совершенно серьезно говорит:
– Ты права. Я его не знаю, но надеюсь, что ребенок как-то на него повлияет. Он хотя бы ответственность за него взял, это о многом говорит.
Лучше бы не брал, но я не хочу расстраивать Чарли.
– Я рада, что у тебя будет свой ангел. Ты так этого хотела.
– Это стоит всего, – соглашаюсь я. Хотя расставаться с Шарлин, Домиником, Анхелем и стаей до сих пор страшно. Еще больше меня страшит неизвестность. Что меня ждет в Вилемии? Там, где я буду совершенно чужой. Без свободы, без друзей, без знания языка. Рядом с мужчиной, который считает меня кем-то средним между шпионкой и проституткой.
Подступающую панику я гашу глубоким вдохом и таким же выдохом. Сжимаю и разжимаю ладони, чтобы не выдать своего состояния. Шарлин внимательная: даже по голосу может все понять.
