Луна Верховного | страница 35
Каждое его слово падало камнем. С грохотом. Погребая под обломками всю мою жизнь.
– Ты начнешь все заново, на моих условиях. Либо вернешься в Легорию, когда мой сын или моя дочь появится на свет.
То есть либо я остаюсь с ребенком, с моим чудом… Либо отказываюсь от него и возвращаюсь к обычной жизни, но навсегда теряю возможность увидеть своего малыша.
Сердце разрывается только от одной этой мысли.
– Это жестоко.
– Это мой мир, Венера. Я тебя в него не приглашал.
Желание вцепиться в горло верховного становится настолько явственным, что я не набрасываюсь на него исключительно из-за присутствия Доминика.
Мерзавец! Не приглашал он, конечно.
Я буравлю его ненавидящим взглядом, но Рамону, кажется, плевать на ненависть.
– И еще, – добавляет он. – Раз мы говорим о договоре. У меня должны быть свои выгоды. Привилегии. Поедешь со мной в качестве любовницы.
Кого?!
Любовницами называли постоянных подружек вервольфов, с которыми они понятно чем занимались.
Рычание Доминика ворвалось в мое замешательство:
– Это неприемлемо. Венера волчица, не человек.
А до меня доходит: Рамон делает все, чтобы я передумала. Чтобы не подписывала клятый договор. Чтобы бежала от него так далеко, как могу. Без малыша, конечно. Как только я это осознаю, моя набирающая обороты злость сменяется уверенностью. Уверенностью, что я не оставлю своего малыша. А еще, что справлюсь со всем.
Справлюсь же?
Альфа ждал моего ответа, а у верховного был такой взгляд, словно он уже и так все про меня знал. Что ж, я его разочарую: меня нельзя купить или запугать. Да я любого порву за моего малыша! Это крошечное существо самое любимое на свете. Для меня он целый мир!
– Я согласна, – сообщаю, пока не передумала. Глядя ему в глаза. – Я выбираю быть со своим ребенком.
– Нет, Венера, – Доминик поднялся, – я поклялся защищать тебя. И как твой альфа не соглашусь на это.
– Ты поклялся не делать ничего против моей воли, и это мое решение.
Договор был составлен за пару часов и оказался достаточно простым. Доминик пригласил своих юристов, приехали представители Рамона. Мне «предложили» посидеть в спальне, а потом просто дали поставить подпись. С трудом превозмогая усталость (все-таки тревоги дня сказались на моем самочувствии) я вчиталась в пункты. Из них следовало, что у меня есть время до рождения ребенка. Время подумать и отказаться. Еще там было про медицинскую помощь и про мое обеспечение. Но от одного пункта к горлу подкатила тошнота: в случае моей естественной смерти ребенок доставался Рамону, но, если смерть будет насильственной – верховный обязан передать его стае Доминика. Размашистая подпись новоявленного отца говорила о том, что решать проблему со мной так радикально он не намерен. Это обнадеживало.