Кирена навсегда | страница 7



Никогда я не подумал бы, что настоящая любовь может так влиять на человека, менять до неузнаваемости образ его жизни, выплавлять из него неведомые до сих пор чувства и желания, заставлять творить, сгорая дотла, но каждый раз воскресая. Каждый вечер, возвращаясь с работы, я предвкушал встречу с Киреной, не в силах дождаться того момента, когда, наконец, увижу мягкий блеск выразительных глаз, милую улыбку, услышу любимый голос. Вместе мы ужинали, читали по паре глав из наших любимых произведений, делились впечатлениями за прошедший день: я посчитал, что моя жена больше не должна работать, и теперь она была предоставлена днем сама себе.

Сам я был из рабочей семьи, где вершиной головокружительного успеха считалась должность инженера, и сколько я себя помнил, я постоянно занимался каким-либо трудом. Первые свои деньги я заработал еще в четырнадцать лет, когда мы с другом детства все лето красили в дикий желтый цвет ворота одного из складских комплексов. С тех пор я просто не мог представить себя не занятым ничем, и отсутствие долговременного занятия порой меня даже раздражало: я чувствовал себя как бы оторванным от всего мира, казалось, что жизнь просто утекает в землю, а сам я плесневею словно застарелый кусок сыра. Свою модель поведения я всегда проецировал и на остальных людей: на мой взгляд, никто не может существовать безо всякого дела.

То же самое думал я про Кирену и не ошибся. Через несколько недель после нашей свадьбы, она, уже изнывая, мучаясь от безделья, – даже стихи перестали рождаться в ее голове, – решила получить еще одно образование в одном из самых престижных московских университетов. Невозможно было и предположить, что это ее стремление обернется самой настоящей бедой. Если б только я мог повернуть время назад…


V.

С великим трудом уговорив меня, Кирена стала ездить в Москву на обучение. Ее отсутствие на две, а порой и на три недели наводили на меня уныние, граничащее с безысходностью. Стараясь как можно дольше не появляться в нашем доме, где многое напоминало мне о ней, я работал каждый день до самой ночи, изнуряя себя ношей непосильно огромного количества дел. Попадая домой, я буквально рушился в постель от чрезмерной усталости, но, таким образом, на время забываясь глубоким и безмятежным сном. Однако, зачастую, даже сон превращался в муку, когда мозг был не в состоянии отключиться, и мысли о Кирене просачивались сквозь искусственно возведенные барьеры полусмертельной усталости вконец отчаявшегося человека.