«Хорошо, что все закончилось. Скверно, что так. Славка. Эх, Славка, Славка… Не ожидал от него. То есть то, что предал, погнавшись за зеленым или еще каким там цветом, длинным рублем, давно понятно было. То, что знал, в чьи руки посох попадет, и не остановило его это – тоже полбеды! Вещь есть вещь. Не многое она значит, добытая воровством, против воли хозяина. Вещи в конце концов создаются заново, чинятся, возвращаются к жизни… А вот с людьми не так! Ведь мог же, мог Славка раскаяться. Мог, пока не переступил черту. Теперь его место там. На черном мотоцикле с языками пламени. Горько, ох как горько!»
Перед глазами появился парень в проклепанной куртке с орлом. Он приближался к Афанасьичу, улыбаясь.
Старик попытался подобраться, принять более-менее приличествующую позу. А не встречать пришедшего развалясь, как барин на бархатных подушках. Но из его попытки ничего не вышло. Грудь все еще саднила, тело слушалось плохо, да и в голове плыл звон, туманя разум.
– Живой, … живой! – задорно выкрикнул парень, присаживаясь на корточки перед Афанасьичем.
– Не голоси, Янек, – прошелестел тот, поднимая руку в предостерегающем жесте.
– Да все, Афанасьич, наша взяла. Жмут шакалы по шоссейке, только шины сверкают! Везут себе в Европу палку, сработанную умелыми руками подростков в Доме технического творчества. Впрочем, есть вариант, что и не довезут. Уж больно глаза у краснощекого разгорелись. Он, кстати ничего так, оклемался. Живучий, стервец, оказался. А вот за тебя, Афанасьич, я всерьез опасался. Выучил ты змееныша на свою голову.
Смуглая ладонь, рассеченная почти затерявшимся среди складок кожи, тонким длинным шрамом, окуталась сиреневым сиянием, заскользила по телу волхва, приостанавливаясь в местах, где темными сгустками пульсировала боль. Сияние прорастало сквозь пасмурную тучу сотнями миниатюрных звезд, каждая из которых вращалась, наматывая на себя косное, ущербное пространство, разгоралось маленьким, лучистым солнцем…
– Целитель …. Митродор. Я же говорил – у тебя талант!
– Да ладно тебе, аксакал. Невелико умение. Ты вот лучше мне что скажи, неправильный волшебник. Ни посохам, ни свиткам, ни амулетам веры у тебя нет.
Стрик хотел было что-то возразить, но Янек перебил:
– Нету, нету… не трепыхайтесь, пациент! А то швы разойдутся!
Афанасьич улыбнулся шутке, перечить молодому человеку не стал, затих.
– Так на кой же ляд было тогда шкурами рисковать, из-за куска дерева, которого я, например, даже не видел?
