Медленно, но верно, он протянул свою правую руку, а я свою и мы пожали друг другу руки. После чего разошлись по разные стороны.
Когда я прибыл в столицу, Эрл встретил меня со скрещенными руками на груди. Ранее, когда я завоёвывал какой-нибудь участок для него, он встречал меня с объятиями. Сейчас же он вёл себя как обиженное дитя, которому обещали лакомство, но не сдержали слово:
– Нам надо поговорить. Наедине, – процедил Эрл сквозь зубы, даже не поприветствовав меня.
– Что ж, давай пройдём в зал для переговоров.
– Я здесь решаю, куда нам идти, – всё так же цедил Эрл.
Чуть позже я узнал, что во время моего отсутствия, в столице прошёл мелкий бунт из-за повышения цен на зерно. Новые земли обходились дорого казне, так как всё равно их надо было снабжать монетой, а приносили они куда меньше. Потому Эрл был напуган тем, что почва, на которой мостится его трон, стала слишком рыхлой, а весть о том, что я совершил такие странные манипуляции, насторожило ещё больше:
– Какого чёрта ты творишь? – завопил Эрл, когда дверь в переговорную за нами закрылась.
– Я завоевал тебе территорию, сохранив войско и жителей деревни.
– Это проявление слабости! Люди подумают, что у нас проблемы с войском, нас перестанут боятся, и мы лишимся всех этих земель. Будет настоящее восстание!
– Восстание чего? Женщин-проституток и опухших от голода детей? После битвы мы получаем новую территорию и всего, но оставляем после себя разруху. Мы тратим деньги на жалование солдатам. И получаем за это лишь треть возможных налогов, потому что некому платить – мы их всех убиваем!
Эта деревня, что я захватил, теперь наша. Наши войско цело, деревня не сожжена. Мужья все на месте и приступили снова к своим полям. Женщины не станут от голода продавать себя, не распространяя болезни. Мы получим от них больше выгоды, чем от десятка тех деревень, захваченных насильно.
Мы поставим туда своего человека, который будет следить за порядком и гасить бунты, если они будут. Но я уверен, что их не будет, поскольку народу плевать в какой стране жить, если эта страна не наносит вреда и ничего не запрещает. Их жизнь не поменялась, наша жизнь тоже, но все мы победили, – я закончил тогда свою страстную речь. Эрл молчал и пристально смотрел мне в глаза.
– Проверим в следующем месяце твою версию, когда придёт время налогов. Если ты окажешься не прав, я отстраню тебя…это в лучшем случае, – Эрл ушёл из зала, громко хлопнув дверьми.
В следующем месяце мирно захваченная деревня принесла налоги ровно в положенный день без опоздания. По сумме, это было ровно столько же, сколько бы принесли семь разорённых деревень…
