– Так всё-таки кусают? – чему-то обрадовался мой муж. Я едва сдерживала смех и принялась разливать чай, чтобы не нарушать серьёзности мужского разговора.
– Что там с того кусания! Деликатные ребята: пару раз за день и укусят и не так зверски, как комар. Да и не зудят громко опять же. А занятие по дрессировке я себе нашёл интересное: прыгают и скачут наперегонки, глядеть забавно. Особенно молодой этот, Кузя, значит. – Сосед вдруг помрачнел и обеспокоено спросил: – Кормить-то чем их можно кроме крови? Как там наука рекомендует?
Тут уж я не выдержала и выскочила из кухни, якобы что-то срочное вспомнила. Но далеко не пошла: чтобы не пропустить чего-нибудь интересного. Сдавленно хрюкнула в салфетку, погремела немного посудой в буфете, и притихла.
– Так кроме крови они ничего и не едят, – жутко серьёзно разъяснял Миша. – Всё-таки беспокоят?
– Да нет, это я беспокоюсь за них. Не повредили бы себе здоровье, я ведь пивком частенько балуюсь. А когда и покрепче рюмочку пропущу…
Я чуть салфеткой не подавилась.
– А-а, вы об этом, – по-прежнему серьёзно отреагировал мой муж, – за них не беспокойтесь, алкоголь им навредить не может. Пойдет ли на пользу, не скажу. Тут надо бы специальную литературу почитать. А вот вреда не будет уж точно.
– Вот спасибо, голубчик, Михал Андреич! Утешил ты меня, ей богу.
**
Два дня спустя встретила я по пути в магазин мрачного Ивана Николаевича.
– Случилось что-нибудь? – забеспокоилась я.
– Татьяна моя, злыдня, извела-таки моих питомцев.
– Неужели потравила.
– Нет, одурманила керосином, да собрала в банку, пока вялые были. Тряпицей прикрыла и Степановне с третьего этаже отдала. На пару действовали, злоумышленницы.
– А Степановне-то блошенята зачем? – поразилась я. – Тоже дрессировкой заняться надумала.
– Корыстная она баба! Кто, говорит, долги ей отдавать не будет, тому блох в квартиру напустит.
Сосед понуро побрёл дальше, а я так и осталась стоять посреди дорожки с раскрытым от удивления ртом. Потом опомнилась, привела лицо в порядок и направилась дальше по своим заурядным делам.
