Боб подошел к краю крыши и посмотрел на улицу. Вода текла рекой, скрывая здание до третьего этажа, становясь все выше. Вскоре наводнение смоет все.
- Прости, - прошептал он.
Затем он наклонился вперед, пока не почувствовал, что мир рухнул.
Боб рухнул в бурлящую воду и в последний раз утопил свои печали.
Кашмир, Вашингтон
- Значит, вот так и погибнет мир...
Крис Хансен закрыл глаза. Вид из окна был уже не тот, что раньше. До того как начались дожди, окно выходило на пруд и водопад примерно в двадцати пяти футах от их дома в стиле ранчо. Расположенный на вершине четырехфутового холма, водопад плескался над грудой больших камней, которую положил туда его отец. Это была одна из любимых достопримечательностей Криса. Когда в жизни случались неприятности, наблюдение за водопадом успокаивало его. Умиротворяло. Смывало его заботы.
Сейчас это не очень помогало. Все остальное было смыто, но его заботы остались.
Холм исчез. Водопад исчез. Все исчезло. Все, кроме пруда. Из-за, казалось бы, нескончаемого дождя пруд превратился в озеро, затапливая их лужайку и подъездную дорожку в квадратный акр и размывая почву вокруг лиственницы, сосен, пихт и голубых елей во дворе. Вода уносила вырванные с корнем деревья. Теперь небольшие волны плескались в доме, и не осталось преград, которые могли бы им помешать.
Однако дело было не только в пруду. Кашмир возвышался почти на восемьсот футов над уровнем моря, но располагался он в долине между рекой Уэнатчи и Каскадными горами. Большая часть долины уже была затоплена, как чаша. Скоро и их дом будет затоплен.
Подруга Криса, Франческа, сумела не допустить проникновения большей части воды, засовывая полотенца в щели вокруг дверей по несколько раз в день. Но прямоугольный дом был построен очень низко к земле, и за последнюю неделю вода начала затекать в подвал под ним. Теперь вода просачивалась сквозь полы и стены. На промокшем ковре плескалась вода, когда он катался по нему в инвалидном кресле. По гипсокартону поползла плесень, и узорчатые обои на кухне также покрылись плесенью. Еще через день, а то и меньше, дом станет непригодным для жилья. Затем, как и весь город, он погрузится под воду.
Все еще с закрытыми глазами Крис пытался подавить свои эмоции. Это был не просто дом. Это был его дом. Он стал его частью, как инвалидное кресло. Крису было сорок лет, и последние двадцать лет он был парализован. Он хорошо пользовался левой рукой (за исключением пальцев), но с трудом мог двигать правой. Он не чувствовал своей кожи и не мог использовать какие-либо мышцы ниже ключицы. Но он справился с этим. Он ни разу не позволил этому сломить его. Никогда не позволял этому мешать ему жить. Были моменты страха, конечно. Иногда это было ужасно – быть парализованным. Но он никогда не позволял страху управлять собой. Не это руководило его действиями.
