– Нет, вы не поняли, просто расскажите, откуда он? Что-нибудь…
– Девочка, тебе нужно обратиться в другое место.
– Но…
– Одна что ли тут?! – недовольный голос сзади. Я и не заметила, как собралась очередь. Пальцы с билетиком начинают коченеть.
– Пожалуйста! Мой брат пропал…
– Это же дочка Пинк-Ботлов! Такая же, как братец, – никакого уважения к старшим!
– Заткнитесь!!! Вы не знали моего брата!
– Пффф, – женщина в шляпке чинно фыркает и отворачивается.
– Пожалуйста, – снова гляжу на кассира, – любая…
Мужчина сзади отталкивает меня.
– Не трогай!!! – я вдруг понимаю, что на этот визг обернулись почти все посетители станции.
Наглец спокойно наклоняется к окошку:
– До Алнмута.
– Я еще не договорила!
– Иди отсюда, пока я не отвел тебя к родителям! Ты не должна быть в школе?
– Иди… сам!!!
Я пытаюсь вдохнуть и не могу. Только открываю и закрываю рот, как рыба на берегу. Небо темнеет… Нет, не падать, присесть. Ничего, что на снег. Холод – это не страшно, надо только дышать.
– Ааа, – в легких пусто, не хватает позвать на помощь.
Майя, борись.
Скрежет в горле – короткий вдох.
У меня все в порядке. У меня все в порядке. Дыши.
Жду, пока поток людей уменьшится, и снова подхожу к кассе.
– Ах, – кривится белокурая работница. – Ну, давай свой билет.
Вертит бумажку, морщит лоб:
– Эти станции много лет закрыты. Не знаю, чем тебе помочь. Разве что… Сейчас напишу номер моей подруги. Она, кажется, говорила, что работала с бывшим начальником станции Илдертона, это на той же ветке. Боюсь, все…
Мередит Питерс – Кевин Саммерхауз – Руперт Перебрайт. Рука устает держать телефон.
Симпатичный автобусик везет меня по проселочной дороге. Внутри тепло и уютно; снежинки за окном тихо кружатся и простыней накрывают мерзлые поля. Иногда посреди такого белого квадраты видны следы. Оборотни в Нортумберленде?
"Сенсация! Человек-твидовый-пиджак похищает скот!"
Знаете, если бы я могла стать животным, точно не выбрала бы тигрицу или лошадь, как большинство. Всегда хотела быть огромным добродушным сенбернаром, который любит ездить на машине – высунет голову в окно и жмурится от ветра, от удовольствия, от своего простого собачьего счастья. Мне бы наверняка закладывало уши – потому что, когда быстро едешь и опускаешь стекло, то всегда закладывает от потока воздуха. Но разве сенбернаров волнуют такие вещи? Ву-уф! Вуф!
Вот интересно, кто бы тогда нас с Раулем выгуливал: папа или мама? Лучше бы папа – он любит поговорить с песиком.
