сыт не будешь, да и крыши из нее над головой не сколотишь.
В общем, береги себя милая наша доченька, молимся за тебя с маменькой, Благослови тебя Господь».
Твои любящие отец и мать.
Горькая правда жизни легла на сердце тяжелым камнем. Стало быть, домой дороги нет. Анна не могла и не хотела тревожить родителей, как рассказать им об опасностях, которые скрываются под сенью благопристойного купеческого дома, какие демоны обитают в добродетельной семье. Как бы не была тяжела эта ноша, другому ее не передашь. Ах, если бы в ней было чуть больше дерзости, уверенности в себе и внутренней свободы. Она чувствовала себя словно птица с подрезанными крыльями. К чему нужны крылья, если на них нельзя летать. С самого детства ей внушали чувство долга, терпения и смирения, так что спустя годы Анна совсем позабыла, кем была раньше. Теперь она была соткана сплошь из одних лишь правил и долга. Ведь бывают же люди, находясь и в гораздо бедственнее положении, в лаптях, а то и вовсе с босыми ногами, едут за новой жизнью, не боясь, ищут свой путь, отчего же у нее нет сил поступить так же. Столько лет, она пыталась быть хорошей дочерью, смиренной компаньонкой, тихой гувернанткой, что теперь уже и не помнила ту девочку, что летала в мечтах и готова была свернуть горы, дойти хоть до края света. Жизнь отшлифовала ее, как вода камень, сделала маленькой и гладкой, словно галька, верно чтобы другим в руке было удобно держать. Вот только какая скала мечтает стать галькой? Столько лет она прятала свои желания в глубине души, чувствуя себя недостойной даже малого. Взять хотя бы Танюшку, даже она, пожалуй, была счастливее и свободнее, прежде всего свободнее внутри, хотя и находясь по статусу ниже. Годы послушания парализовали ее волю, она и помыслить не могла, ослушаться родителей, купца, старушку, чьей компаньонкой она была так долго, доставить им хлопот, сверх тех, которые доставляли им сам факт ее существования. Растворяясь в нуждах других людей, она и забыла, что ее собственные желания чего-то да значат. Спрятав их на глубине души, она закрыла за ними дверь, на большой амбарный замок, а ключ схоронила. Она так боялась всех огорчить, что готова была терпеть любые тяготы, лишь бы не разочаровать или не причинить им боль, во что бы то ни стало оправдать надежды, которые они на нее возлагали.
Словом, она так часто поступала, как того хотят другие, так что и забыла, каково это поступать так как хочет она. А разучившись, слушать свои желания перестала понимать, чего она хочет.
