Окончательно в себя Дарёна пришла лишь после того, как Иван с силой потряс её за плечи. Только взгляд девушки сделался разумным, как она, испуганно выпучив глаза, прошептала:
– Ты говоришь, возле речки меня видел?
– Видел, видел, – уставившись в землю ответил парень, – видел и всё! – он опустил руки и смущённо отвернулся от Дарёны.
Девушка искоса посмотрела на избу знахаря и крону большого дуба, что поддерживал кровлю.
– Если вернусь без мать-и-мачехи, он меня выпорет, – Дарёна развернулась и поплелась в сторону леса, – коль он ко мне по-доброму, так и я обязана…
Рубаха вся в пыли, волосы спутанными комками свисают, тускло поблескивая на солнце. Девушка взглянула на подол одежды и поджала губы. От матери ещё трёпку получит за испорченный рваный край. Так мчалась с перепугу в деревню, что спотыкалась на каждом шагу и, конечно, разодрала и без того не очень крепкую ткань. Теперь всю зиму жить без сна – ночью служить знахарю, а днём шить новую одежду.
Иван поправил невысокую оградку, в которую с разбегу выбежав из леса, наскочила до отчаянья испуганная Дарёна. Насупился и понял, что одну девушку в лес отпустить не сможет. Если уж та, кто каждый свой день проводит со знахарем, рубит головы курицам, ходит в лес за травами и совершает обряды, испугалась… Значит точно не стоит её отпускать одну. «А я что против нечистых?» – подумал Ваня, но всё же поплелся следом. Он прижал руку к груди, где висел мешочек с травами от Вышемира. Близко к девушке идти нельзя, через год она станет невестой знахаря. Поговаривают, что это плата её родителей за спасение дочери.
Дарёна держала в зубах алую ленту, до этого изящно вплетённую в косу, и на ходу пыталась привести в порядок запутанные волосы.
– Дарёна, – Иван подскочил к ней быстрыми шагами и схватил за плечо.
Он был на голову, если не на две выше девушки. И когда смотрел на неё сверху вниз, ей казалось, будто она, глядя в его голубые глаза, видит саму небесную высь.
– Ты что, – робко прошептала Дарёна, – я лучше одна пойду… Вышемир…
Парень сжал ладони в кулаки, но всё же отошел на несколько шагов назад. Засунул руку за пазуху и сильно дёрнул. Нить, на которой висел льняной мешочек, с треском порвалась и он протянул травы девушке.
– Возьми.
– Это голову дурманит да разум туманит, а не от нечисти бережет, – отмахнувшись и наклонив голову, произнесла она и тут же закрыла рот двумя ладонями, сдавленно пропищав, что сболтнула лишнего.
Иван сделал уверенный шаг вперед и замер. Протянул руку к Дарёне и медленно провел тыльной стороной ладони по её щеке. Девушка опустила руки и прикусила нижнюю губу исподлобья глядя на Ивана. Он же резко одёрнул ладонь и развернулся. Швырнул на ходу льняной мешочек в траву как можно дальше и, не оборачиваясь, сказал:
