– А-а! – радостно проорал тот, завершив дугу могучим всплеском.
Теперь вместо вопросов на меня посыпались предложения о сотрудничестве и взаимопомощи.
Вода в реке ничуть не изменилась, она как была, так и осталась ледяной, но мальчишек холод не смущал. Они то ли привыкли, то ли их нечасто отпускали к воде. Приходилось терпеть и мне, хотя ног уже не чувствовалось.
Удивило, что плавать умели все. И все плавали плохо. Периодически кого-то сносило течением, он вопил, я спешил на выручку, подхватывал и вытаскивал на отмель. И во все уши слушал.
– Повезло, что дождь прошел. Пока высохнет – свободны. А оно когда еще высохнет!
– Не волнуйся, скоро.
– А по мне, так пусть там все сгниет. Вот если б каждому по телеге…
– Говорят, на вырученные деньги новый оклад купят, золотой.
– А оно мне надо?
– А тебя спросят?
«Деньги», «купят», «золотой» – вот это информация! Новый мир преподносил сюрпризы.
Стоило одному мальцу с визгом сигануть с моих рук или плеч, как на меня взбирался следующий. Разговорчики не прерывались:
– Скоро суета в Еконограде. Много иноземцев будет. Говорят, даже немцы приедут.
– Жаль, не увидим.
– Еще говорят, конязь раньше обычного девок собирать будет.
– Не-е, не раньше лета.
– Говорят, теперь бой-бабу хочет.
– Это как?
– Чтоб и на коне, и мечом, и при том – баба.
– Как за речкой, что ль?
– Ну. Насмотрелся с берега.
– А наши-то губы раскатали, дуры набитые.
С улюлюканьем и переворотом в воздухе очередной сорванец улетел с моих подставленных рук в свое детское счастье, а следующий, обернувшись, разразился вопросом:
– Вась, ты гляделец?
– Кхм. А что, похож?
– На орехах тебя не видели.
Кем мог быть гляделец? Метеорологом? Надсмотрщиком? Часовым? Пограничником?
– Не-е, я там, дальше. – Я неопределенно махнул рукой куда-то назад. Заметив, что старших ребят поблизости нет, я тихо спросил: – Глядельцы за реку отвечают, чтобы чужие не высадились?
– Да нет же, они присматривают, когда гости прибывают, чтобы те не сбежали, пока не заплатят.
– А если враги?
– Ушкурники, что ль? – По ступеньке рук взбираясь мне на плечи, мальчонка по-взрослому высокомерно скривил рот. – Если нарушат договор, с ними конязь разберется.
– Лучше бы он со спасизадами разобрался, – недовольно фыркнул сбоку другой. – Отец говорит, скоро на улицу страшно выйти будет.
Возясь с мелкими, я не заметил, что старшие куда-то делись, и обернулся только на крики. Шесть мальчишек во всю мочь неслись прямо на залегшую в траве царевну. Значит, не выдержала, высунулась. На приближавшийся топот она среагировала правильно – ринулась прочь.
