– Ты хороший. – Она с нескрываемым удовольствием взобралась. – Хороший, который зачем-то притворяется плохим.
– Нет, я плохой, который притворяется хорошим.
– Неправда.
– Ты же меня не знаешь.
– Уже знаю.
– Не знаешь, – упрямо настаивал я, подпирая ладонями обнявшие шею бедра.
– Что же мешает нам узнать друг друга лучше?
Вместо ответа я синхронно-резко разогнул колени и руки. Ахнувшая царевна взлетела к небесам. Я вскарабкался следом.
– Мама говорит, – в укладывавшейся в гнезде напарнице вновь проснулся свойственный женскому полу говорливый инстинкт, – что хорош тот, кто тебя волнует, но еще лучше тот, кто за тебя волнуется. Мне повезло, со мной – лучший.
Я молча укрыл Марианну ветками. Чего скромничать, я сам знаю, что лучший. Как любой для себя любимого. Но когда лучшим признают другие, это греет.
Из лиственного вороха жалобно донеслось:
– Прости. Мне надо… – Марианна взялась за нависшую ветвь, нащупывая, куда наступить.
– Снова? И куда ты полезла? Мы же с этой проблемой разобрались. – Я покачал головой и стал аккуратно разворачиваться лицом к плетеной стенке. – Делай, что нужно, я не смотрю.
В ответ – тишина. Пришлось обернуться: царевна зависла между гнездом и стволом, рукой она держалась за качавшуюся ветвь и балансировала на одной ноге. Ее ошарашенное лицо не сразу вспомнило, что ртом не только удивляются, но и говорят.
– Отсюда?! Как ты это себе представляешь?
– Не представляю, не смотрю и не слушаю. Делай, как хочешь. – Я отвернулся и накрыл ухо рукой.
Моей спины осторожно коснулась ножка Марианны. Что еще надо?! Показать, что ли, примером, что и как?!
Царевна потупилась:
– Это не… – И пауза на полночи.
Ох уж эти женщины. Где благословенные человолчьи времена, когда не приходилось стесняться никаких естественных позывов, ни маленьких, ни больших?
Я помог Марианне спуститься и сопроводил к кустикам с огромными мясистыми листьями. Через некоторое время, вновь закидывая взгромоздившееся чудо на нужный этаж гостиницы, ладонями я почувствовал жар. Ну, не жар, но у напарницы явно повышена температура. Если заболеет…
– Как себя чувствуешь?
– Как человек, которому плюнули в душу.
Новости. Чем это, интересно? Отказом целоваться? Но у меня есть причины, и Марианна их знает.
– Не дерзи, – серьезно пригрозил я.
– А то что?
Действительно, что? Брошу? Не брошу. По заднице надаю? Она только улыбнется, да еще спасибо скажет. Разговаривать с ней не буду? Марианна за двоих справится.
– Плавать не научу.
