– Повышения чего?
– А почему не спрашиваешь, что такое «продавать»? Неужели, знаешь?
– Не знаю. Что такое «продавать»?
– Менять на деньги, на которые потом можно поменять все что угодно.
– Глупость. Если мне что-то нужно, я поменяю на то, что у меня есть, безо всяких денег. – Взгляд паревны указал на соответствующее мне, по ее мнению, место в умственной цепочке эволюции – куда-то вниз, а то и вглубь.
Я гнул свое:
– Коня на миску каши?
– Нет, конечно, но…
– Пирожок на меч?
– Прекрати. Никто никогда не поменяет один пирожок на один меч, это невозможно.
– А с деньгами возможно. Деньгами возмещают разницу между ценностью меча и пирожка, на заплаченную деньгами разницу можно купить что-то еще, разное, тоже с несопоставимой стоимостью. Возможности вырастают непредставимо.
Царевна задумалась:
– В этом что-то есть.
Я был рад, что первый вопрос успешно похоронил обсуждением второго.
– И все-таки…
– Тсс! Там!
Тщательно следя, куда ступаем, мы осторожно сместились обратно в тень самых густых деревьев. В нашу сторону шли две местных девушки, примерные ровесницы Марианны – светленькие, простоволосые, в похожих на мальчишеские рубахах до колен, но с присущими прекрасному полу особенностями: сероватую холстину украшали нашитые кружева и вышивка. Босые ножки старательно избегали острых коряг, лилась мирная беседа:
– Завтра в Тихаревку свезут неустойщиков. Дали бы и нам посмотреть на казнь. Дело-то государственное, как раз для таких, как мы, а то весь воспитательный эффект насмарку.
– Их не для твоего воспитания, а за неуплату святой десятины.
– А я бы с удовольствием посмотрела.
– И я бы посмотрела, но кто даст?
Жалости к будущим трупам у девочек было ноль. На этой стороне реки к смерти относились ничуть не трепетнее, чем на противоположном.
Обе девочки, на мой взгляд, были толстоваты. Отвык я уже от природной пухлости, сказывалось долгое пребывание в условиях, где она не выживает. Пухленькие щечки и пышненькие бедра выглядели приветом из другого мира. На одну подружку физика расширяющихся тел действовала одинаково во все стороны, грозя со временем превратить в мягкую сферу со скрипуче-жестким голосом. Вторая счастливо отделалась свойственными полу вспучиваниями местного значения. Разговор легко перелетал с одной темы на другую:
– Конязь ищет не просто наложницу, а боевую подругу. Если незамужняя от пятнадцати и старше чиста телом, быстра умом, без разной обузы и еще девица, то показать себя может любая.
