– Я так надеялась погулять по Столице, – опечалилась Мира.
– Купим яхту, и однажды ты сможешь погулять по любой планете Галактики на свой выбор.
Сергей говорил серьезно. Ни на что другое деньги ему не требовались, только на яхту и на Миру. Когда все это соединится, счастье станет полным.
Нет, полным счастье станет, когда вместе с телом Мира подарит Сергею душу.
А потом – сесть на собственную яхту, и…
Он вздохнул, и картинки перед внутренним взором сменились на реальные.
Морей в Столице не было, впрочем, этим словом здесь называли большие озера, вместе с каналами и прудами они составляли единую сеть, но вода занимала не больше сотой доли процента планеты. Кварталу ИКЭП повезло: воды здесь хватало с избытком. Верхушки институтских корпусов и общежитий уходили в облака, центр «острова» занимал парк, в него втекал один из рукавов окружающего водохранилища и образовывал чудесный пейзаж с фонтанами, каскадами водопадов и воронками, куда проваливались потоки воды – куда-то в нижние, скрытые от глаз, ярусы планеты.
Присвоенный Сергею с Мирой адрес порадовал простотой: карандаш номер семь, этаж номер минус семь, ответвление пролета номер семь, комната номер семь. При всем желании не забыть.
Слово карандаш не так давно вошло в стандарт в качестве официального термина – в трех из пяти других языков оно давно означало невероятную высотку, к которой на Калимагадане применили бы определение «небоскреб».
Лифт доставил Сергея и Миру на минус седьмой этаж. В отличие от подледных поселков родной планеты здесь даже под землей цвели сады, били фонтаны, а сверху ниспадали и где-то внизу, на минус сотых этажах, разбивались на радужные брызги невиданные и просто невообразимые водопады. Пространство пронизывали свет и вода, местные дизайнеры не зря ели свой хлеб. Впрочем, в Столицу в конце концов переезжал любой прославившийся на своей планете дизайнер, архитектор или человек другой творческой профессии. Перспективам на местах никогда не сравниться со столичными.
Сергей с Мирой долго любовались видами, а когда первые эмоции схлынули, и переполненные впечатлениями они двинулись к своей двери, сзади донеслось:
– Будем соседями? У меня комната номер три.
Их нагоняла Амелия. Вместо прежнего комбинезона, в котором ее изъяли из пассажиропотока бдительные таможенники, она щеголяла в повязанном под левой подмышкойцветастом парео – длинном полупрозрачном платке, под которым, по традиции местных модников, ничего не было.
