И все же Сергей радовался, что Мира увлеклась древней религией. Вера в Бога запрещала измены. Возможно, именно измена подтолкнула Миру на этот странный путь, но, как известно, все хорошо, что хорошо кончается. Боль пройдет. Мира останется. Больше ничего не нужно.
Во всяком случае, больше ни с кем наедине Мира никуда не летала. И это была победа. Сергей победил смирением – одной из главных добродетелей суеверия, в которое с головой погрузилась партнерша.
Однажды, в постели, когда отвернувшийся от Миры Сергей почти засыпал, донесся ее голос:
– Мы говорим слово «душа» не задумываясь, не вникая, что это означает. Как по-твоему, что есть душа?
Сергей откинулся на спину.
– Это разговорный термин, он означает совокупность чувств, особенностей личности и внутреннего мира человека. А по-твоему?
– Душа – бессмертная сущность.
Ответ, честно говоря, покоробил.
– Серьезно? Может быть, ты веришь в рай и ад? В облака, где до скончания веков вместе с другими праведниками будешь славить создателя, – Сергей едва подавил усмешку, – и в сковородки, на которых черти изжарят твою бестелесную душу, если сочтут, что облаков она недостойна?
– Жарить можно и бестелесную душу, а славить Создателя – это тоже может быть раем. Ты не понимаешь, о чем говоришь, ты мыслишь внушенными стереотипами. Ад есть, это место для душ, которые выбрали жить без света. Бог просто подвинулся, чтобы у таких тоже было свое место для вечной жизни. Нельзя спасти нас вопреки нашей воле.
– Если люди грешат, то получается, что создавший их творец не всемогущ? Или мы – результат ошибки?
– Люди грешат, потому что созданы свободными.
– То есть, Бог разрешает зло?
– Он не запрещает делать зло.
– Значит, разрешает?
– Нет. Дает свободу.
На языке крутился едкий логически обоснованный ответ, но разговоры о свободе были опасны. Обретенная внутренняя свобода может вновь толкнуть Миру к непоправимым поступкам. Сейчас она о настоящей свободе, кажется, не задумывается. Вот и не надо.
Вместо разгрома предыдущей несуразности Сергей вытащил на свет следующую:
– Почему твой Бог так строг с грешниками? Он же милосерден.
– Он не хочет ничьей гибели, выбравшие грех погибают сами. Ад закрыт не снаружи, а изнутри.
Красиво сказано. Можно поспорить, но не нужно, и так слов сказано больше, чем за неделю перед этим. И все без толку.
Он хотел отвернуться, но Мира продолжила:
– Добавлю про свободу. Свобода, ставшая над любовью, уничтожает человека. «Всякий делающий грех есть раб греха».
