– Еще раз говорю: это не ее качества, а видение художника.
Велением партнерши обои создали окно в ночь, черное небо засияло звездами, комнатный свет стал направленным – словно прожектор, он высветил место у виртуального окна, куда переместилась вскочившая Герда. Бретельки скользнули вниз, домашнее платье упало к ногам.
– Представь, что на картине не она, а именно я сейчас жду чего-то невообразимого, что ломает судьбу и переворачивает жизнь. Смотрю вдаль. Громко дышу в попытке разогнать призраков безумия и малодушия. Отворачиваюсь от липнущей тьмы, которая подталкивает взобраться на подоконник и сделать шаг вперед…
Несколько секунд молчания у каждого вызвали собственные мысли и ассоциации. Герда в отрицании мотнула головой:
– Глупости. Я не смогу такое изобразить, потому что никогда не сделаю ничего подобного. Я желаю жить. Желаю радоваться. – Ее обернувшееся лицо уставилось на Сергея с вызовом. – Просто – желаю…
Он понял и через мгновение был рядом. Его одежда покрыла платье Герды, обои послушно сменили окно с ночью на любимые нынешней партнершей цветные поля Столицы.
А перед глазами стояла Мира – с неестественной посадкой головы, с отчаянием в позе и взгляде, с прикушенной нижней губой.
В какой-то момент Герда отстранилась, в глазах мелькнуло подозрение: почему партнер такой вялый, уж не грезит ли о недостижимой звезде, когда под рукой – чудесная, непритязательная, вполне пригодная для жизни планета?
– Знаешь, как называется картина? «А счастье рядом». Многозначительно, не правда ли? Думаешь о чем-то, мучаешься, страдаешь, а счастье – рядом. – Сергея боднуло оставленной без внимания выпуклостью, белый водопад прощекотал шею. – Все сложное – просто, если суметь отрешиться и взглянуть со стороны.
Имя художника спрашивать не стоило. Позже Сергей порылся в инфомире в отношении других работ автора и его биографии. Выяснилось много интересного. Наперекор правилам Вик ни разу не был в партнерстве. Делать живой выбор он отказывался, а когда компьютер соединял с кем-то, назначенный партнер получал от Вика уведомление об отказе. Его штрафовали, наказывали, проводили беседы в комиссии по здоровью и грозили направить на лечение. Бесполезно. Насильно лечиться не заставить, если гражданин не опасен, а опасности Вик не представлял. Зато он слыл гениальным художником, самородком, надеждой века. Каждая его работа занимала призовые места или получала какую-либо премию, часто не одну.
