Амелия остановилась, взгляд передал массу чувств, каждое из которых могло спалить кого угодно, кроме Сергея. Гром прогрохотал где-то внутри, молнии пролетели мимо, и партнерша соизволила вымолвить:
– Обещаю рассказать в последний день партнерства – если еще захочешь знать это к тому времени. А сейчас договоримся: пока мы вместе, третьей или третьего в нашем доме не будет, и все разговоры о них отменяются до конца отношений. Или выметайся отсюда немедленно. Если считаешь условие неприемлемым, считаю до трех и вызываю комиссара, а ты объявишь о разрыве партнерства по собственному желанию. Один, два, три-и…
– Согласен!
– …и-и вы, молодой человек, сделали правильный выбор!
На уроки Сергей приходил… больше подойдет «приползал» выпотрошенным и выжатым, страшно клонило в сон, веки сами собой закрывались. Амелия гордо поглядывала на задумчивую конкурентку, вокруг которой порхал, исполняя малейшее желание, прежний воздыхатель. Ганс на Амелию не смотрел. Обе пары старательно игнорировали друг друга, никогда не пересекались, если не заставляли условия, и по возможности глядели в разные стороны. Никто ни разу не позвонил бывшим приятелям. Собственно, как и Вик. Если провести аналогию – значит, он любит. А если любит – значит, ждет. Понимала ли это Мира?
Они с Гансом смотрелись неплохой парой, и только с каждым днем грустневший взор из-под белой челки показывал, что в отношениях не все в порядке. Но Ганс не жаловался. Понятно, что просто ждал, когда ему вернут чернявое счастье, и что с ним происходило в это время, его особенно не волновало.
– Тебе хорошо? – спросила однажды Мира, когда их с Сергеем вынужденно прибило друг к другу на перемене.
Разговор затеялся, чтобы не казалось, будто они поругались. Им самим это не требовалось, но о возможной ссоре уже спрашивали посторонние, и ладно бы только одноклассники. По тому же поводу как-то звонил комиссар по здоровью – предлагал, если нужно, психологическую помощь. От помощи, естественно, оба отказались и уверили, что у них все нормально.
– А тебе? – выдавил Сергей.
Мира качнула головой, окатив запахом родных желанных волос.
– Ты не ответил.
– Мне плохо без тебя.
У него сжалось сердце. Никогда они не позволяли себе говорить о самом важном. Для Сергея.
Но первой начала она, как было сдержаться?
– Не надо об этом. – Мира попыталась обратить разговор в шутку: – Не поверю, что с Амелией может быть плохо, Ганс о ней каждую минуту вспоминает.
– Я вспоминаю тебя чаще.
