Он полюбовался выставившимся для него телом еще раз, уже без ложного стыда.
Возможно, Амелии просто нравится нравиться. От разглядывания себя Сергеем она получала нескрываемое удовольствие. Одновременно в ее глазах таилась глубоко спрятанная боль: «Ты наслаждаешься мной или той, кого я изображаю?»
Амелия указала вперед:
– Прыгнем?
Вот и прозвучал вопрос, на который не было ответа. Теперь ответ необходим, уже не для себя, а для Амелии, иначе она Сергея в покое не оставит.
Впрочем, она его и так не оставит. Не тот характер. Что ни встреча – то провокация, маленькая или большая.
– Это опасно, а нам завтра на учебу.
– Ты боишься?! – Брови собеседницы поползли вверх.
– Я думаю о завтрашнем дне.
– Ну и дурак, думать надо о сегодняшнем. Пошли! – Амелия вскочила, будто в ней распрямилась спрятанная пружина, тут же вновь нагнулась, схватила шорты Сергея за пояс и потянула вниз.
Вызов последовал в самый неподходящий момент.
Амелия отпрянула.
Звонила Мира. Словно почувствовала. Соврать в ответе на вопрос «Ты где?» невозможно, она увидит все, а если не все, то по деталям восстановит и остальное.
И не ответить нельзя.
Взгляд пробежался вокруг почти в панике. Экраны инфомира светились везде – на и над вышками для ныряния, перед входом в парк и между растениями, они служили пояснительными табличками или показывали рекламу. Чтобы ответить на вызов, нужно переадресовать его на любой из ближайших дисплеев, изображение появится моментально, если, конечно, там нет запрета на трансляцию – как, например, во время общего просмотра, чтобы желающий с кем-то общаться не мешал остальным. Если же большого экрана рядом не оказывалось, приходилось разговаривать с миниатюрной наклейкой на запястье, расположенной на внешней стороне руки как древний хронометр.
Сергей выбрал этот вариант – в случившейся ситуации наиболее безопасный. Если повезет, Мира не заметит ни пляжа, ни игроков, ни ныряльщиков. Он встал, чтобы пляж остался спереди, хохочущие студентки слева, а издевательски улыбавшаяся Амелия справа внизу, поднял тыльную сторону запястья перед глазами и разрешил разговор.
Мира даже не глянула на задний фон, по которому легко определялось остальное. Она не глядела и в глаза. Лицо было бледным, взгляд сосредоточился на чем-то внутри себя. Мира просто не видела то, на что смотрела.
Только теперь, когда опасность миновала, Сергей смог думать. И вникать в то, что видел. Он видел невероятное. Пристегнутая Мира сидела в кресле роскошной яхты, ее волосы плавали в невесомости золотым облаком, за огромным иллюминатором сверкали россыпи звезд.
