Вот эти всегда были готовы променять первородство на похлебку. Не мне судить Даниила, есть логика желаний, а есть обстоятельства, может, хотел как лучше, а получилось, как всегда. Все-таки на реке Калка кровь пролил. Но «выявленный» способ мышления, присущий части русского боярства, должен учитываться всегда как вероятный. Поэтому, когда в Москве воцарился истинный царь, для «западенцев» и для тех, кто стоял за их спинами, он стал Грозным, в смысле, грозный противник, а для всех остальных русских он был, есть и должен оставаться Великим. Он ведь Казанское и Астраханское ханство усмирил, перестали они набеги творить, не покорял Иоанн те ханства, а освободил те народы от власти неправды. По этой причине, потом там «партизан» не наблюдалось (значит, подавляющее число населения вновь «покоренных» земель почему-то не стало противиться «покорителям», а «молча» и, возможно, с благодарностью признало их власть), а вот «сирот казанских» (представителей местной элиты, которые веками промышляли набегами, насильно принуждая к этому своих подданных) – «оторванных от кормушки прихлебателей», было в достатке. Потом это в истории России повторялось многократно, и когда Кавказом прирастала, и когда Средним и Дальним Востоком. Хотел Иоанн Васильевич объединить Россию, освободить от тлетворного влияния Ватикана всю землю русскую, «провести “геополитическую” пешку в ферзя», но воспротивились «паны» и продажные князья, и началась Ливонская война. Один воевода московский, храбрый и статный, то ли Курбский, то ли Тухачевский, то ли убежал в Речь Посполитую одурманенный, то ли улетел в Берлин «недотравленный», многие так поступали тогда и сегодня. Трудная была война, за «западных» русских (Ливонская конфедерация) «заступилась» объединенная Европа (Швеция, Великое княжество Литовское, Дания и Польша). Война была скорее гражданская, чем обычная (и сейчас многие европейцы готовы поддержать самостийность), не всегда даже на брата положиться можно было. Как разоблачить врага, как узнать, кто верен, ведь для большинства людей «лучше синица в руках, чем журавль в небе», по «мозгам» их и желания их. Иоанн Великий, не по злобности, а по необходимости, создал опричнину, так же как позже Дзержинский создал ВЧК.
Но враг не дремал, открыл «второй фронт». По взаимному согласию шляхты и османов (если Иван играл за белых, тогда его противники за кого?) отрядил на южные рубежи России огромную армию, состоящую из крымских татар, «вечно ущемленных», и свой «передовой отряд борьбы с христианством» вообще и с православием в особенности – турецких янычар. Силища собралась внушительная. Кто выступил им навстречу? Воеводы Михаил Воротынский и Дмитрий Хворостинин собрали армию из народного ополчения
