– Таня! Я, конечно, знаю, что все Ёлкины придут тебя встречать в полном составе. Ты ж всю Москву для них скупила. – Ахромеев, как всегда, не преминул съязвить насчёт страсти всего её семейства к покупкам. – Но мне надо с тобой очень серьёзно поговорить. Так что, постарайся вагон на полчаса раньше положенного времени сдать уборочной бригаде, и приходи ко мне в штаб, потолкуем.
Лёгкий скрип опять раздался за Таниной спиной, но она даже не оглянулась, привыкла уже к этому. А вот Ахромеев дольше обычного задержал свой взгляд на пустой стене служебки и, как бы нехотя, произнёс.
– Ложечку можешь оставить себе. Она теперь твоя по праву.
Повернулся и ушёл дальше по составу.
Ха! Разрешил он ложку себе оставить! Как будто бы Таня её хоть кому-нибудь добровольно отдала! Не дождётесь! За утерю ложки, конечно, придётся заплатить, но они теперь с ней неразлучны навек.
Родной город встретил Таню моросящим дождиком. Перрон был умыт и свеж. Доехали! Ура! Её первый в жизни рейс наконец-то окончен. Пассажиры со словами искренней благодарности покидали одиннадцатый вагон и, как всегда, спешно разбегались кто куда.
А, между тем, из этого путешествия домой вернулась уже совсем другая Таня Ёлкина. Эта Таня уже не та беспечная студентка, беззаботно порхающая по жизни фиолетовым мотыльком. Сейчас она – прошедшая непростые, даже для взрослого человека, испытания на прочность, смелость, находчивость и человечность – повзрослевшая и очень влюблённая девушка.
Таня закрыла дверь в вагон. Состав утянули в отстойник. Она по-быстрому подготовила его к сдаче, но не забыла главного. Низко, до самого пола, Татьяна поклонилась и произнесла: «Вагон-дружок, мы делили пирожок. Ты довёз нас хорошо! Низкий мой тебе поклон. Спасибо, дорогой вагон!". Угощения от Тани снова исчезли в недрах шкафчика, а на столике появилась ещё одна конфета «Белочка».
Эта конфета и доконала Танину решимость не рыдать. Разревелась, как девчонка сопливая! Со всхлипами, стонами и подвываниями. С размазыванием только что тщательно нанесённого макияжа по всему лицу… Ну вот, поревела и, вроде бы, отпускать стала понемногу Таню грусть-тоска из-за скорого расставания с вагоном.
Она на прощание нежно погладила свой вагон по полке. Вышла из служебки и подписала акт приёма-передачи подошедшему бригадиру уборщиков.
С большим трудом Таня взгромоздила все свои многочисленные московские трофеи на свои плечи и пошла к штабному вагону. Узнавать у Ахромеева свою дальнейшую судьбу.
