– Ага! Знаю, конечно, даже два заветных слова, – Таня самодовольно заулыбалась, – наряд милиции. Я им на перроне в красках обрисовала ситуацию, если балаган у меня в вагоне устроят. Вот они, видимо, очень были впечатлены, перспективами, услышанными от меня. Им же всем очень хочется домой в срок попасть. Папу, маму, любимых женщин поскорей увидеть, а не привокзальный обезьянник созерцать.
Ахромеев задумчиво тёр подбородок рукой и смотрел куда-то позади Тани, как будто кто-то ещё там был за её левым плечом.
– Хозяйка! – В служебное купе пытался заискивающе заглянуть парень, высокий, косая сажень в плечах, у него на голове красовался, лихо заломленный на затылок, голубой берет десантника. – Хозяйка, мы немного тут с парнягами на пол скорлупой яичной намусорили, а веника на указанной вами дислокации нет. Как быть?
У Ахромеева опять изумлённо – вопросительно изогнулась его правая бровь. Он, не отрываясь, смотрел на новоиспечённую проводницу.
– Славочка, – елейным голоском пропела Таня, – веник с совком ребятки из третьего купе забрали. Они шелуху от семечек очень неаккуратно в моём вагоне насыпали. Сейчас они весь вагон прометут и на место веник поставят. Вот тогда вы его и возьмёте.
Парень заулыбался, очень довольный тем, что Таня запомнила, как его зовут. И согласно закивал головой.
– Ах, да! Славочка! – Таня сделала очень серьёзное лицо, такое же, как у заботливой мамочки. – Я на перроне краем глаза видела, что некоторые из вас у бабулечки купили варёную курочку светло-зелёного оттенка. Так вот. Категорически не советую вам эту курочку кушать. Потому как кроме дислокации веника все узнают, где в вагоне ведро с хлоркой находится, чтобы вы смогли… гм…, – Танин голос опять предательски перешёл на Ахромеевский басок, – ваши… гм… безобразия… что ли… в туалетах с потолка и стен отмывать.
Слава сначала побагровел от смущения, но потом понял, что Танино предупреждение очень серьёзное, и стремглав умчался. Видимо, после яичек, намечалось поедание той самой коварной курочки, так что надо было действовать очень оперативно!
– Братва! Отставить! Курицу не есть! Хозяйка сказала, что кура подгулянная! – Громко орал Слава на весь вагон. – А то она заставит нас ещё и нужники в вагоне драить!
Танюша была просто на вершине блаженства, наслаждаясь видом того, что Ахромеев не только выпучил глаза от удивления, но ещё и его челюсть отвалилась до пупка.
Через минутку, он всё же пришёл в себя и опять уставился куда-то в угол позади Татьяны. Гримасу недоумения он уже стёр с лица, и стал тем же строгим начальником поезда, каким его все привыкли видеть.
