Соня сидела в коридоре напротив того же пятого кабинета. При виде Натальи Алексеевны она просияла: «Тётя Наташа!», но ни встать, ни тем более кинуться с объятиями не осмелилась.
– Ты откуда меня знаешь?
– Дедушка рассказывал. Он сказал, приедет тётя Наташа и меня спасёт.
– Когда это он рассказывал?
– Давно. Я тогда ещё маленькой была. Он фотографии мне показывал и рассказывал.
О боже, девчонка и вправду блаженная.
– Поехали, до дома довезу, – поторопил их адвокат.
– Нет, – отшатнулась Соня. – Я лучше пешком!
– Что за капризы? – сухо спросила Наталья Алексеевна.
– Я же здесь два дня, – шепнула она родственнице. – Немытая, потная, ужас!
Молодой человек расслышал и сказал ей без усмешки:
– Я адвокат, подруга. Из КПЗ даже бомжей возил. И жара сегодня, обещали до тридцати. Так что розами сейчас ни от кого не пахнет. Поехали!
Во дворе встретило Наталью Алексеевну престарелое воинство. Только они вылезли из машины, как со скамеек четырнадцатого дома кинулись три знакомые бабки. Ну, как сказать кинулись: одна хромала, другая ковыляла, переваливаясь, третья на палку опиралась. И намерение у них явно было сопровождать их в квартиру. Ну, поднялись на второй этаж и зашли. Да… покидала Наталья Алексеевна это жилище сорок пять лет назад, обезобразив его до невозможности. Но такого безобразия предвидеть не могла. Расколочено было всё, что только возможно расколотить, вывернуты не только мебельные дверцы, но даже подоконники. Охнула не только она, но и живущие в подобном бомжатнике старухи. Одна Соня не дрогнула:
– Вы проходите, я сейчас приберусь…
Выглянула из следующей двери Ольга.
– Это ты, что ли, тут порядок поддерживаешь, – спросила та, что в сильных очках и с палкой. – И на хрена тебя в дом пускать было?
– Я сейчас чай поставлю, – испуганно попыталась загасить конфликт Соня.
– А деньги-то у тебя на чай есть? – спросила прошедшая на кухню прихрамывающая старуха. – А то банки с сыпучками тут гости твои дорогие на пол повысыпали.
– Тётя Оля, – нерешительно начала Соня.
– Нет у меня сейчас ничего!
– Сколько она тебе должна, деточка, – спросила очкастая старуха, поднимая палку. – Я эту копилочку сейчас – хрясь!
Наталью Алексеевну, глядя на эту жалкую картину, затрясло. Нестарая жилистая наглая тётка – и блаженная девчонка с убогими старухами. Она шагнула вперёд, и Ольга испугалась. Она нырнула в комнату и буквально через пару минут вернулась, держа в руках несколько купюр:
– Вот, Сонь, как договаривались!
