Все остальные учителя давно отказались от преподавания и посвятили себя развитию города и империи. Так что, выбор оказался очень ограниченным.
Сагрит приготовилась к ещё одной бессонной ночи, полной сверлящих мозг вопросов и предположений, но, направляясь к своей кровати, вдруг уловила чьи-то страдания.
Одна из учениц того самого женоненавистника тихо плакала в подушку. Сагрит поняла, что ей обидно, стыдно и до сих пор больно. Другая девушка, ложась на кровать, сдавленно кряхтела и постанывала. От неё исходил запах запёкшейся крови и подпаленных волос. Ещё несколько сбились в кучку и причитали:
– Да сколько же это может продолжаться, девочки? Наказание наказанием, но можно же хоть немного знать меру!
– Не говори! Я уже забыла, когда последний раз у меня ничего не болело.
– Бедная Белла. Так с самого утра и ревёт в подушку. Страшно представить, чему её подверг этот гадкий Вильгельм.
– Разговаривала с мальчиками. Говорят, один ученик чуть не умер от болевого шока. Другой ещё немного, и без глаза бы остался. Мархосиас учит их боевым искусствам и, похоже, совсем не видит границ.
– Я слышала. Это ужас! Хорошо, что учитель Заган вовремя оказался рядом и вылечил их.
– Ага. Жаль только, нужно находиться на грани смерти или потери глаза, чтобы тебе хоть немного помогли.
– Да не в этом дело. Наставники как-то обсуждали, что Заган единственный из всех, кто владеет медицинскими техниками. Ну, и ещё то, что он напрасно тратит время на ту ущербную и на гимназию вообще. Ему бы лучше учить нас исцелению. А так вот не был бы он поблизости, страшно представить, чем бы всё закончилось.
За весь вечер Сагрит наслушалась с десяток страшных случаев, впитала в себя столько страданий некоторых девушек, что едва возникшее вдохновение на учёбу развеялось, как туман, и моментально забылось.
Половину ночи сердце её обливалось кровью, другую половину снились страшные сны, в которых безжалостные вечные пытали детей из её племени. Те громко плакали, бессвязно мычали, с перекошенными от страха и боли лицами тянули к ней свои худенькие ручки. Она видела всё это.
Проснувшись с головной болью и влажными глазами, Сагрит чувствовала себя разбито и как никогда несчастно. Сначала она старалась прийти в себя, забыть всё, что узнала, почувствовала и увидела во снах. Но потом на завтрак собрались все ученики гимназии, и, хотела она или нет, Сагрит, как тучи мошек, облепили чужие истинные чувства. Усталость, боль, отчаяние, страх, а у кого-то и вовсе нежелание жить. Обрывки разговоров долетали до чуткого слуха, и от того, на что жаловались друг другу ученики, волосы становились дыбом.
