– Я знаю. И мне бы хотелось начать именно с них. – Он протянул ей бланки, и она ещё раз удивилась, увидев широкую рабочую кисть с длинными уплощенными пальцами и настоящими мозолями на ладонях.
– Тогда пойдёмте, – сказала она и машинально нажала кнопку «Сведения о читателе»: Фёдор Воршуд – какое раскатистое имя. Год рождения – 1979. Так и знала – моложе её на целых два года. И почему-то ей это было неприятно.
Она вела его в хранилище по длинному коридору, шла против солнца, щурясь от бликов на очках, и стеснялась своих старых висящих на коленях джинсов, стоптанных тапок, явно мальчишечьей рубашки, купленной на распродаже детских вещей за 499 рублей, и серого пухового шарфа, намотанного вокруг поясницы, чтобы уберечься от вечных сквозняков, гулявших в помещениях. А тут из-за угла выскочила Светка со стопкой формуляров в руках, она от неожиданности ойкнула, оступилась, полетела назад, и почувствовала, как он поймал её, крепко сжав жёсткой ладонью талию. И тут же отпустил. Светка зыркнула пару раз бесстыжими ореховыми глазами, тряхнула крашеной гривой и побежала дальше.
– Бойкая, – сказал он. – А вот Вы могли бы быть аккуратней. – И она не нашлась что ответить, кивнула молча и повела его дальше.
В первый день она стояла рядом, внимательно следила, как он делает аккуратные выписки из старого тома, и чувствовала себя полной дурой. Ну почему она никогда не знала, как остроумно срезать зарвавшегося нахала, как поставить на место приставучего мужика в метро, как оборвать одним метким словом намёки девчонок в библиотеке! Ну почему она всегда была такой тугодумкой! А этот, Воршуд, сидит себе, пишет, как ни в чём не бывало, даже глаз на неё не скосит. Правильно, не поднимает, потому что, что она для него – назойливый, но неотъемлемый придаток к заказу.
Назавтра он пришёл снова, и снова сидел, не поднимая головы, делал выписки в заранее разграфлённом блокноте.
– Ну вот, с этой всё. – Встряхнул каштановыми кудрями и чуть не засмеялся. – Следующий раз дня через три приду.
И пришёл через три дня. На этот раз не улыбался, выглядел устало, даже измучено, от огромного тома судебного архива Вятской губернии, который листал как-то резко и нервно (Анна даже испугалась за сохранность бумаги, плотной веленевой, но такой хрупкой после прошедших ста с лишним лет), часто переводил глаза на неё и потирал лоб и шею ладонью.
– Извините, пожалуйста, где я могу взять воды? – спросил он низким надтреснутым голосом, и она вдруг заметила, что глаза у него сегодня какие-то ввалившиеся и старые.
