Шагнув к девушке, она сперва заметила разорванную кофту на полу. Борясь с жалостью, сжимающей легкие, Анна стянула с себя пиджак.
– Все хорошо, – она накинула его на испуганную Линду и помогла подняться. Та тяжело дышала и еле сдерживала рыдания.
– Замни там, как ты умеешь, – бросил им вслед Андреас и лениво потянулся за рубашкой. Его не беспокоило, что произошло. Словно Линда заскочила на кофе и зацепилась кофтой за стул. Или случайно опрокинула чашку. Или споткнулась о шнур. Сама. В этом не было его вины.
Заведя девушку к себе номер, Анна машинально выхватила телефон, собираясь вызывать скорую, но Линда ее остановила:
– Нет, не надо, прошу. – Она шмыгнула носом, кутаясь в пиджак. – Я буду в порядке.
– Нам нужно в больницу, – Анна настаивала, – на лице гематома, да и на руке я видела порез.
– Мне будет лучше, если вы улетите.
– Но… Я хочу помочь…
Линда качнула головой.
– Увезите его отсюда. Обещаю, я не подам в суд. Просто исчезните.
Анна не улетела ни тем рейсом, ни следующим, ни через день. Она отправила Андреаса домой, прикрывшись делом Линды. Якобы та запросила непомерную компенсацию, а иначе судебного разбирательства не избежать. Два дня она бесцельно бродила по городу, заглядывала в маленькие кафе, любовалась парочками на набережной. Что мешало и ей быть такой? Почему ее сердце занял тот, кто недостоин и капли уважения?
Для себя она наконец решила, что уйдет. Андреасу пока не сообщила, необходимо было соблюсти юридические тонкости. Но чувство, что она впервые находится от него так далеко, опьяняло.
Линда сдержала слово: в суд не подала. Анна пришла к ней в галерею на закрытие выставки. Чувствуя вину, она хотела быть полезной и разобралась с документацией – три картины купили, и после окончания шествия по стране они должны были оказаться в частных коллекциях.
Эта картина выделялась среди других. Правда, льющееся от нее теплое красноватое сияние было таковым вовсе не из-за освещения. Все дело в тонах, используемых автором. Приглушенный пастельный фон и яркие основные детали, фокусом выделявшие изображенную в центре девушку. Соблазнительно расплывшиеся в улыбке алые губы, замершая в двусмысленной позе утонченная фигура, скомканное в ногах платье, оголенные плечи и глаза, скрытые за полями бесформенной шляпы. А ведь глаза – это самое ценное, самое важное. Именно они раскрывают истинную глубину человека, цепляют и притягивают. Но мастер нарочно прячет их, словно оставляет возможность наслаждаться и любить только за собой.
