Пот зашевелился под одеждой. Потребовалось невероятное усилие – Пепель совершил кувырок назад и приготовился к бою. Невероятной длины когти попытались схватить его – удалось резануть по руке здоровыми пальцами. Призрак не рассеялся, но и, казалось, не почувствовал удара. Двуногие парировали попытки довольно неохотно. Тогда Пепель отскочил в сторону и бешено заорал:
– Я несу мир!
Те совершенно растерялись, а Пепель вдруг вспомнил, что стоит на обрыве. Поздно.
Ощущение полёта и грохот.
Когда удалось открыть глаза, он разглядел лишь сине-зелёный глаз с красными прожилками. На подбородок давили холодные лапки.
– Я несу мир… – пробормотал Пепель.
А потом красного стало слишком много. И боль. Странные звуки. Кто-то дернул за руку, и вспыхнувшая боль взорвала сознание.
***
Бред кончился. Наконец-то было сухо и тепло. Рука ныла, голова гудела. Всё на месте. Но не совсем.
Пепель дёрнулся и панически замотал головой: влево – земля, вверх – земля. Где-то справа потрескивал огонь. В противоположной стене – дверь. Мебель здесь заменяли примитивные конструкции из сплетённых веток. На одной такой Пепель спал, укрытый зеленоватыми шкурами. В бреду казалось, будто он лежит на груде хвороста, раздетый, политый малом со специями, а рядом стоят чудовища и спорят, кто будет его готовить. Рядом некие обрывки, клочки шерсти (его шерсти!), трава, мох…
Вставать Пепель не решился и лёг обратно. Шина, повязка… Его лечили, а значит, не убьют просто так. Или убьют. Но во время ритуала. Или обратят в рабство.
От резких движений загудела голова.
Дверь упала. Ночная синева скользнула в щель и пробежалась по земляному полу. Пепель нырнул в шкуры. Высокая тощая фигура в плаще внесла груду дров. С первого раза проникнуть в помещение не удалось. Сбросив ношу в угол, двуногий поставил дверь на место и долго стоял, прислонившись к ней лбом. Вздохнул. Нехотя побрёл ближе. Пепель сглотнул, ветки сильнее вжались ему в спину. Рука взялась за шкуры и дёрнула.
Пепель заорал в гладкое зелёное лицо. Тот не особо удивился, да и прочих эмоций не выказал.
– Ну, наконец-то, – сказал он.
– Как же… Я!…
– «Ты несёшь мир», – усталый кивок, – Мне хватило времени запомнить. Прекрати.
Двуногий был явно выше Пепеля, где-то на полголовы, может и на две половины – соображать было всё труднее. Зелёным было не только лицо, но и руки, а возможно, и вся кожа была таковой, что немало бы озадачило любого. Абсолютно лысый, даже без бровей – его голова напоминала хорошо обтёсанную гальку с тонкими губами. Одежда – штаны, рубаха, странно намотанное на плечи одеяло, – почти истлела и имела землистый цвет.
