Единорожица вдруг застыла, но продолжала моргать. Минуту они просидели в молчании, но для Шона это было мучительно долго. Он ёрзал в кресле и бесконечно теребил ненужные очки,перекладывая их с места на место и поглядывая, хлопают ли глаза лошади.
– Тогда по вашему видео мы снимем подделку от третьего лица, якобы случайно всплывшую. Какой-нибудь подкаст, выложенный в сеть только сейчас. И ваша беседа на заднем фоне в самый интересный момент. Детали мы проработаем. Не переживайте, мы умеем подбирать слова – мистеру Нунди будет стыдно ставить кого-то об этом в известность, а на качественную частную экспертизу просто не останется средств, – на этих словах единорожица резко встала, и зелёный диван скрипнул, вздыхая от облегчения. Не обращая внимания на сидевшего Шона, она направилась к выходу. У самой двери лаймовая голова повернулась почти на сто восемьдесят градусов, раскидав лимонную гриву, и прочеканила вместо прощальных слов: «Наши детективы работают совсем не бесплатно, и мы очень хорошо следим за их безопасностью. Подробности личной встречи я вышлю письмом. Меня зовут Лазарь Варга, приятно былопознакомиться».
Копыто трансформировалось в три пальца, чтобы схватиться за ручку и открыть дверь, и безвольно повисло, когда дело было сделано. Мама Лайма ушла на автопилоте, такая же отрешённая, как и пришла, неуклюже помахивая лимонным нейлоновым хвостом.
Закрыл за ней Шон не сразу. Сидел и смотрел задумчиво на тусклый свет коридора: «Зарабатываете шантажом? Вот какая,значит, ваша благотворительность». Но отказаться не мог – он был страшно азартен. От предвкушения немели кончики пальцев, стучавшие по коленке.
