***
Семён, голый по пояс, весь в саже, поджав колени к животу, без сознания лежит возле обгоревших могилок. Семён не чувствует, как его ласково гладят по волосам и шепчут: «Пааапа, паааапочка…». Не чувствует, как обнимает его сзади Валя, мягким животом прижимаясь к усталой после рабочей смены спине – точно как при жизни. Не видит, как сочувственно ходят вокруг них сотни человеческих душ, которые, словно сердобольные соседи, пришли пожалеть погорельцев, потерявших кров.
Семёна возвращает в себя истошный крик младенца – новорожденной девочки, появившейся на свет на другой стороне планеты.
«Добро пожаловать в жизнь…», – мысленно обратился Семён к своему другу и открыл глаза. Начинало светать.
Не чувствуя холода и не замечая, как бьют по голому торсу колючие мелкие снежинки, Семён бредет домой. Он чувствует себя, как подросток Арсений, припертый к стене фашистами и выдавший на погибель мать и маленькую сестру. Семён этой ночью тоже выдал хорошего человека. Он использовал свой дар во вред, и это ему вряд ли простят. Этой ночью безжалостно осквернили его святыню, смогут ли теперь Валя с ребятишками спать спокойно? Мысли, как назойливые снежинки, лезли со всех сторон, от их колких попаданий снова и снова слезились глаза.
«Все, никакого больше провидения! – решает Семён, – С меня хватит!»
Дома он тщательно вымылся, побрился. Глядя в зеркало, даже не обратил внимания, что в волосах у него за одну ночь появились сотни серебристых нитей. Семён достал из шкафа дорожную сумку и начал скидывать туда все подряд – свой незатейливый гардероб, предметы гигиены, кое-что из посуды. Уже застегнув сумку, понял, что он сам до сих пор не одет. В шкафу одиноко болталась единственная рубашка – дурацкая желтая рубашка с зелеными пальмами. Ему ее Валя зачем-то купила еще пару лет назад. «Вдруг на море летом выберемся, будешь самым модным на всем курорте», – говорила она. Махнув рукой, Семён натянул на себя это недоразумение.
Он прошелся по дому, отключил все приборы. Вышел на улицу, прикрыл окна ставнями и заколотил их дощечками. Вернувшись в дом, еще раз оглядел его с порога и тяжело вздохнул. Потом надел теплую куртку и шапку, влез в ботинки, взял сумку и, заперев дом снаружи на все замки, отправился в сторону железнодорожной станции.
***
До небольшой деревушки в соседней области ехать было около суток. Этого времени должно было хватить на обдумывание своей дальнейшей жизни. Сам не зная, зачем, он купил билет туда, где его никто не ждал. Он собирался ехать к тем, кто когда-то предпочел забыть о его существовании. Ну, и пусть. Как ни странно, сейчас они единственные, кому он может оказаться нужен.
