Семён послушно поднялся с лежака и пошел за Артуром в спокойные объятья синей стихии. Но не успели они войти в воду, как погода резко испортилась, подул сильный ветер, море помутнело, словно разозлилось. Семён окликнул Артура, но тот исчез в волнах. А Семён остался один посреди бушующей соленой воды, в страхе заметался, потом почувствовал, как что-то или кто-то тянет его ко дну. Чье-то мерзкое липкое щупальце обвилось вокруг его ноги, не оставляя шансов вырваться. Успев глубоко вдохнуть, он скрылся в мутной пучине, но вскоре воздух в легких закончился. Задыхаясь и откашливаясь, как будто он и впрямь наглотался воды, Семён проснулся.
«Быть на шаг впереди! Быть на шаг впереди…», – скандировал в голове Семёна голос убиенного парня из сна.
– Легко сказать: «Быть на шаг впереди!», – проворчал Семён, снимая с себя мокрую насквозь футболку, словно он не во сне купался, а по-настоящему.
– Что, с Артуром пообщался? – тут же отозвался Арсений.
– Пообщался, – буркнул Семён. – Только вот что мне делать с этой информацией, в толк не возьму.
– Поживем-увидим. – как-то загадочно ответил его незримый собеседник.
– Ты-то, может, и увидишь, – раздраженно ответил Семён, – а вот я до этого точно не доживу.
– Перестань ворчать! Что есть у этого Стаса? Мордоворот его, да скудный умишко, способный только на пакости. Ну, пистолетик еще с собой таскает, трясется за свою жизнь, будто нужна она кому-то сто лет.
– А у меня и пистолетика-то нет. Хотя вот сейчас я бы не отказался иметь хоть какое-то оружие. Валя настояла, чтоб я ружье свое продал. Все боялась, как бы оно не выстрелило. Эх, не того ты, Валюша, боялась…
– А предвидение – это тебе не оружие? – настала очередь Арсения сердиться. – Разнылся! Лучше бы взял, да сконцентрировался. Глядишь, яснее бы стало, как действовать надо.
– Можно я кофе хоть выпью с утра?
– Давай, только не раскачивайся долго, – ответил Арсений в привычной для него манере. – И про Стаса этого не думай пока. На сегодня другое дело есть, поважнее.
Семён очень не любил нравоучений, но присутствие Арсения последние несколько месяцев в его жизни не только ободряло, но и давало надежду, что в этой самой жизни еще оставался какой-то смысл.
Не прошло и получаса, как на пороге появилась односельчанка Зинаида – полная женщина лет семидесяти. Из-под платка торчали взмокшие пряди волос, она тяжело дышала, видно, шла так быстро, как только могла.
– Семён, как хорошо, что ты дома! – Зинаида в бессилии рухнула на табурет и разрыдалась.
