– Не знаю.
– Ну, тогда бывай, – он похлопал сочувственно мне по плечу. – Ничего, она обязательно найдется.
Он уехал, и уже не казался таким уж занудой.
Я сидел на скамейке, обхватив голову руками. Что я делаю в этом мире? Зачем мне этот дар и это путешествие? Увидеться с матерью?
Солнце перешло верхнюю свою точку. Солнце другого мира. Я стал рассматривать этот другой мир. И тут я понял, что сильно-то не помню свой мир, чтобы понять различия. Я бродил по дорожкам, вглядывался в деревья, в траву, в людей, проходящих мимо, и мне вдруг стало спокойно и хорошо. Может, действительно, остановиться и оглядеться?
Так я дошел до небольшой церкви. Совершенно ни о чем не думая, я зашел туда. Церковь была пуста, вся залита солнцем, льющемся
откуда-то сверху. На балконе, видимо, хор учил праздничный тропарь: «Преобразился еси на горе, Христе Боже, показавый учеником Твоим славу Твою, якоже можаху; да воссияет и нам грешным свет Твой присносущный, молитвами Богородицы, Светодавче, слава Тебе.» Он повторял и повторял его, пытаясь добиться идеального звучания… Слова и образы тропаря стали доходить до понимания, мысли куда-то улетели, появилось состояние легкости и радости, из которого никак не хотелось выходить.
И вдруг я отчетливо услышал Её голос:
– Ты все-таки здесь появился! Почему не предупредил?
На входе стояла моя Мечта, за которой я гонялся все утро. Вся тоненькая, в легком батистовом платье в нежный голубой цветочек, светло-русые волосы до плеч, слегка взъерошенные ветром, и большие серые глаза, излучающие свет и тепло.
– Ты пришел послушать мою подругу? Я тебе говорила вчера, что она здесь поёт?
Чтобы не выглядеть полным истуканом, я закивал радостно головой. Что-то я опять упустил, про подругу ничего не помню.
– Я сейчас. Передам ей книгу и вернусь. Ты же мне обещал показать самое таинственное место в нашем городе.
Господи! Что я ей хотел показать?! Когда?! Я был готов показать ей все, что угодно, главное, она здесь здорова и невредима, и мы вместе.
Мы обошли все мои любимые уголки нашего города, качались на больших качелях, кормили уток в пруду. Она оказалась очень разговорчивой, смешливой. Как мне было с ней легко и счастливо…
Уже вечером, стоя у подъезда её дома, я взял её за плечи… Как мне хотелось прижать к себе эту маленькую птичку и никуда не отпускать. Ну, а сейчас, хотя бы поцеловать. Я нагнулся и, вдруг вспомнив своего Поэта, сказал, улыбаясь:
– Когда целуются две вселенные…
