– Извините, спасибо, – я спешил скрыться с глаз, опасаясь, что меня задержат хоть на минуту, кинулся к своему угрюмому таксисту, как к спасителю.
– Они в первой городской больнице, – я умоляюще посмотрел на таксиста. Он молча завел машину. Глянув на мое бледное лицо, включил радио. По радио звучала классика. Невероятная, до боли знакомая манера…
– Кто играет?
– Султанов.
Я подпрыгнул.
– Сергей?
– Нет, сам. Алексей. С таким триумфом вернулся на родину.
В моем мире он умер от инсультов шесть лет назад… Я ехал и слушал Прокофьева в сумасшедшем исполнении Алексея Султанова… Это фантастика! Он здесь живет и творит… Что не дало ему выжить в нашем мире?
Мы подъехали к больнице. Я бежал. Даже не помню, как мне удалось проскользнуть через приемный покой. Мне нужно было найти Её, убедиться, что Она жива.
Я буквально летал по коридору, заглядывая в палаты, ведь в любой момент меня могли просто попросить отсюда. И тут вдруг я понял, что нахожусь на этаже кардиологии, и здесь ее после аварии никак не может быть. Машинально заглядываю в последнюю дверь и замираю. В палате лежит моя мама. Она умерла полгода назад там, у нас. Это случилось именно в этой больнице. Там я ее не успел навестить.
– Мама, – я подскочил к ней, вглядываясь в ее лицо. Как мне ее не хватает.
– Сынок, неужели ты все-таки пришел, – она обхватила мою руку. – Как я рада. Только сейчас думала о тебе.
– Да, дел столько, мама, проект новый запускаем.
– Знаю, знаю…Ты всегда куда-то бежишь, торопишься, как будто себя самого хочешь обогнать. Но это неправда: чем быстрее бежишь, тем быстрее доходишь до цели. Знаешь, иногда нужно просто остановиться. Я это здесь очень хорошо поняла…
– А если ускользает любовь…
Она покачала головой:
– Остановись. Настоящая не пройдет мимо. Сам Господь ее к тебе подведет.
– Молодой человек, как вы сюда попали?
Медсестра стояла, широко открыв глаза от удивления и негодования.
– Сюда нельзя, здесь тяжелые!
– Это моя мама. Я сейчас уйду, – промямлил я. – Пока, мама. «И прощай», – прошептал про себя я, чмокнул родную в щечку и вышел из палаты.
Вскоре я выяснил, что никакой девушки двадцати лет не было в той машине, за которой мы гнались.
Я медленно вышел на улицу. Таксист стоял у машины и курил.
«Денег ждет», – грустно подумал я.
– Ну, что, нашел девушку?
– Нет, не было в машине девушки. Может, она и не садилась ни в какую машину…
– Я же говорю: «мечта иллюзорна».
– А у меня денег нет, – мрачно сказал я.
– Да я это уже давно понял. Себя в юности вспомнил, глядя на тебя. Такой же был горячий, глядел по верх голов. Никого и ничего не замечал, кроме собственных устремлений… Куда сейчас?
