Караван устроился на ночлег. Располагались долго: пока разгрузили животных, сложили вещи, устроились. Пока отужинали. Лавинья постоянно чему-нибудь восторгалась. В одной из клетей она обнаружила выложенный каменной плитой пол со стоком, трубы, идущие от стены в железный чан. В соседней клети под куполообразным потолком вдоль стен и посередине пола едва возвышались каменные же лавки.
– Алиша, ой, Сцилла, – поправилась Лавиния быстро, – тут что же, парная?
– Да, парная, и ванная есть, и горячая вода была когда-то. Давно уже всё это в запущении, не видишь разве? – Сцинка провела рукой по заржавевшему чану. – Трубы идут из помещения, где печь, над ней они и пущены, чтоб нагревалась вода. Сама вода берётся из колодца во внутреннем дворе, где сейчас стоят животные. Воду поднимали той же вьючной скотиной, которую пригоняли, или рабами. Там продуман хитрый подъёмный механизм.
– Ой, Сцинка, вот бы тут помыться! – ахнула Лавиния, опять забыв о прикрытии.
– Ты для Императрицы слишком живенько себя ведёшь. Да и восторгаться всякой всячине надо поменьше. Если на тебя так стояночное место купцов влияет, что с тобой будет в столичном дворце?
– А ты была там, Сцинка?
В Столице Алиша бывала, а вот во дворце Императора, ей, конечно, делать было нечего.
– Ты ложилась бы спать! Если приедет кто, я тебя первая предупрежу.
– А сама?
– Поброжу ещё.
Пустыня вокруг отлично просматривалась через окна-бойницы. Всё же укреплён этот путевой дворец неплохо. Главное – закрывается, и стены такие ничем не проломишь и не расшатаешь.
Это место – единственное подобное укрепление на земле Юга. На Севере, их должно быть, побольше – торговля там оживленней, земля богаче. Провизии, опять же, точно возится больше. Если рассудить – по пути следования караванов через пустыню подобные стоянки очень нужны. Алиша вот предполагает, что неплохо бы иметь такие укреплённые места через каждые миль тридцать. Сама она так и сделала – обустроила себе в пустыне норы, да только всё больше вокруг города или крупных поселений. Где-то она пользуется своими перевалочными пунктами, где-то – местечками вроде Линнея. Когда знаешь, что где-то ждёт приют – идти легче. Одиночество опять внезапно поднялось к горлу, схватило Сцинку ледяной когтистой лапой, сковало грудь. Алиша поскребла шею. Ни ногтей, ни тела она уже толком не чувствовала. Что-то вонзилось в шелуху кожи, но не доскреблось до плоти.
Холодно. Этот холод просачивался сквозь узкие глазки окон. Выл снаружи песчаный ветер, никого не было видно. Неужто придут на рассвете?
