– Идите к нам, отец! Здесь безопасней!
– Спасибо, сынок, я уж тут тихонечко.
– Батя, ты лёгкий, мы тебя затащим. И видно отсюда здорово!
– Спасибо, сына, вы там осторожней – крышу не продавите!
Оторавшись и отпрыгавшись вволю после 30 оглушительных залпов и поняв, что это всё и праздник закончен, народ опять пришёл в движение и стал радостно расходиться. Праздничная пятница постепенно переходила в праздничную субботу. А меня дома ждут и наверное волнуются мой дед по материнской линии ветеран-орденоносец Иван Фёдорович и любимая бабушка – верная его спутница Мария Павловна. Иван Фёдорович чуть ранее на Театральной площади у Драматического театра встречался с воинами-однополчанами, откуда вернулся очень воодушевлённый, радостный и немного, прямо чуть-чуть, расстроенный. А Мария Павловна, в честь отца которой меня и нарекли, приготовила чудесный праздничный обед и ужин сразу, на который они ждали меня с нетерпением.
Внизу, прижатый многолюдным мощным человеческим потоком к стенке киоска, меня встретил мой новый знакомый. Разгорячённый невиданным ранее зрелищем, я про него совсем забыл. Чтобы как-то скрасить неловкость момента, ничего лучшего не придумал и выдал:
– Дядя, ты хоть завтра не забудь и одень свои награды!
А дядя смущённо улыбнулся:
– Не смогу сынок!
– Как так?
– Сынок, да после войны детки коробочку утопили!
– Отец, ты о чём? Какая коробочка? У тебя что, голова разболелась?!
– Нет, сына, ты послушай, я всё скажу.
Домой, конечно, хочется, но старших надо уважать – так меня учили. Незаметно вздохнув, я приготовился слушать, впрочем, без особого интереса.
– Сына, коробочку мою детки малые утопили.
– Отец, я опять не понял …
– Сына, свои ордена и медали я хранил в жестяной коробочке из-под сладостей. Все вместе хранил. В целлофан завернул каждую, верёвочкой перевязал. Хорошая такая коробочка из жести, «40 лет Великого Октября» называется. По боку картинки там всякие, матросы с солдатами революционными бегают, да крейсер «Аврора» плывёт … В буфете хранил. А по-праздникам доставал награды-то и надевал. Уж как детки любили поиграться медальками. И пионеры-школьники ордена приходили посмотреть. Из нашей сельской школы.
– Где это было, батя?
– В селе моём небольшом, в Починковском районе. А дело-то было летом, в начале 60-х годов. Уже и деньги поменяли…
Приходят ко мне внуки мои, Вася и Степан: «Дед, можно медальки посмотрим да поиграем малость?» Как откажешь любимкам. Вынул из буфета, играйте! Да забыл малость про коробочку-то, до того ли, дел в деревне всегда полно, голова чем поважней занята. Вспомнил только 6 ноября, накануне праздника Октябрьской Революции, чтобы значится при наградах с односельчанами посидеть. А на полке в буфете не нашёл коробочки. Поспрашал близких, может видел кто? Жену замучил расспросами, ажно голова разболелась да и у неё давление подпрыгнуло. Так вместе и вспомнили, что внучки-пострелята их летом-то брали. Стал их, внучков, выспрашивать – а они одно твердят, не знаем ничего, коробочку тебе в руки возвернули. А сами жмутся как-то, глаза прячут… Говорю, рассказывайте, куда медальки дели, ничего вам за то не будет, только правду говорите! «Деда, утопили мы твою коробочку в речке!» Да как же это? День, говорят, больно жаркий был, мы и пошли на речку Алатырь, что рядом с селом, искупаться. «Ну и?» «Деда, коробочку мы на берегу на песочек положили, а соседский мальчишка Шабаев Вовка, что постарше был и тоже в реке купался, взял коробочку и стал в ней швыряться. Мы ему – не трожь, не твоё, это деда нашего! А он нам – я вас, соплей, и спрашивать не намерен. Мы на него, а он здоровый такой, коробочку поднял высоко – не допрыгнуть – и говорит – что хочу, то с ней и сделаю! Хочу – возверну, хочу – в речку брошу. Не смей, говорим, а то худо будет. Ах так! – отвечает – и как зашвырнёт коробочку-то на середину речки, на глубинку. Зашвырнул, дурень, заржал как конь и в село сбёг. «А что ж вы мне сразу не сказали, я бы нырнул и достал медальки!» Деда, побоялись мы тебе говорить, ведь выпорешь нас; а нырять мы ныряли, да глыбко там, не достали. Да и течение сильное, уносит далеко!
